Любишь? Счастлива? (СИ)

Почему молодые должны жить отдельно? Даже если все между собой в хороших отношениях, даже если жилплощадь позволяет всем разместиться без стеснения? Даже если всем так удобнее? Кстати, нашим героям так было именно что удобнее: Шура практически сутками пропадал в лаборатории, и какой прок был Любе сидеть в одиночестве в пустой квартире? А если она про­падала вместе с мужем на работе - хозяйство вела, как и преж­де, Лидия Алексеевна - и ни дочери, ни зятю не нужно было беспокоиться ни о чистоте полов в доме, ни о наличии горячего ужи­на. Они не толкались все вместе в очереди в ванную или туалет: режим работы позволял немного расходиться по времени. Объективно вроде бы все шло хорошо. Но... но!

Семья - это прежде всего ответственность. Друг за друга, за вновь образованную пресловутую ячейку общества. Это экипаж из двоих и более человек, где есть свой капитан и штурман. Гла­варь и помощник. Фронт и тыл, если хотите. Так вот, при об­разовании новой семьи эти две роли должны принадлежать только мужу и жене. Кто будет головой, а кто шеей - особого значения не имеет, это дело, как говорится, внутреннее. Но если ведущая роль свежепостроенного корабля добровольно отдается старшему поколению, равно как и тыл в образе обустройства домашнего очага, то молодожены становятся просто бессмысленным планктоном. О семье тут речи уже нет - это какое-то патологическое сожительство, уза­коненное отметкой в паспорте.

Молодая семья не может и не должна жить по меркам чьим бы то ни было, кроме своих собственных. Все вопросы при этом ре­шаются сперва между собой - принимается какое-то решение. Лишь после этого предмет обсуждения становится достоянием всего клана. И то - не выносится на повестку дня. Обозначается как факт.

***

В жизни Любы с момента ее замужества, по правде сказать, мало что поменялось: те же стены, та же комната, те же любя­щие родители рядом. Вкусная еда, приготовленная забот­ливой мамой. Бытовые вопросы (прибить гвоздь и прочее), ре­шаемые отцом. Шура никогда не отказывался принимать уча­стие в хозяйстве, но его физически практически никогда не бы­вало дома. Тяготился ли он чем-либо? В бытовом плане одно­значно - нет. Ему было решительно все равно, что в доме на ужин да и есть ли он вообще, где найти рубашку...

Если бы они решились поступиться привычным комфортом, возможно, у них был бы шанс все-таки вырастить из зерна лю­бви древо семьи. Но они выбрали тепло чужого очага. Люба - по молодости и глупости, Шура - по занятости и инертно­сти - мол, пусть идет, как идет. Вроде и неплохо.

А стало хуже. Незаметно, постепенно, исподволь - но станови­лось все хуже. Люба, не видящая себя в роли Марии Кюри, на­чала откровенно тяготиться работой. Даже не то что тяготиться... Просто работа для нее всегда была чем-то обяза­тельным - и при этом решительно безразличным. Шура пытался ее заинтересовать, увлечь - все было бесполезно. Для того, чтоб работать, Любе требовался четкий алгоритм действий. Науку как таковую она совершенно не понимала, понимать, признаться и не рвалась, а хотела просто, что называется, "копать от забора и до обеда". То есть, ей было необходимо, чтоб при постановке задачи сразу озвучивался примерный вариант желаемого ре­зультата - тогда было понятно, чего добиваться. Шура же пред­почитал не фантазировать об итогах деятельности, ему был ва­жен сам процесс исследования, природа явления, так сказать. И задачу он ставил - посмотреть, что будет, если произойдет то-то и то-то. Любе это ужасно не нравилось. Она понятия не имела, по каким критериям оценивать возможный результат. Получи­лась, скажем, какая-то цифра - а это нормально? Может быть, она должна быть строго в заданных пределах? Или такая форма кривой свидетельствует о наличии брака в оборудовании? Кто его знает? Она не геохимик, а программист! У Шуры же не было возможности постоянно сидеть ря­дом с ней, ожидая, к чему приведет тот или иной момент. Он ждал этого от нее. А зря.

Ей, как и многим молодым женщинам, хотелось видеть в своей жизни не только работу. По ее представлениям, рабочий день должен был быть строго ограничен четкими временными рамка­ми - понятно, что исключения возможны, но они должны быть именно исключениями, а не непреложным правилом. После ра­боты Люба хотела бы отправляться с мужем в театр, кино или просто погулять. Поговорить. О чем-то, не относящемся к рабо­чим вопросам. А у Шуры было желание либо поработать еще (в 90% случаев), либо встретиться со своими друзьями юности. Что, безусловно, понятно и ненаказуемо, только вот Люба откровенно побаивалась компании бородачей в косухах, которые жили в своем особом мире. Места в нем она для себя определить не могла.