Любить и убивать

– Просто к нам. – Смирнов поднялся со ступенек и бойко подмигнул Сырцову: – На этом свете все просто.

– А что Лидия Сергеевна скажет? – задал идиотский вопрос Сырцов.

– Скажет: молодцы!

– Ну, вы даете! – восхитился Сырцов. – А если Ксения нс захочет?

– Ты, главное, привези ее сюда. И будь осторожнее, Жора. Сегодняшний визит – последняя твоя открытая поездка сюда.

– Будьте уверены: Коляшиных быков я за версту срисую и уйду от них, когда захочу.

– Елагину прикончили отнюдь не Коляшины ребята.

– Ну, – на минуточку забылся Сырцов и сразу же получил от озверевшего Смирнова:

– Сейчас как трахну по башке! Сколько раз тебе говорить?

– Виноват. Исправлюсь, – верпоподдаинически гаркнул Сырцов.

Получив сатисфакцию, Смирнов вмиг успокоился:

– Пойдем перекусим. Я под тебя рюмашку выпью, а ты посмотришь.

В несовременно уютной гостиной-столовой уже был накрыт массивный, на львиных ногах круглый стол: крахмальные, салфетки торчком, тарелки старого фарфора, серебряные ножи и вилки. Три куверта.

Лидия Сергеевна, сидя в вольтеровском кресле, без интереса смотрела телевизор, в котором извивалась, что-то воя без смысла, но с плохой дикцией, очередная поп-звезда. Смирнов с Сырцовым, стоя за креслом Лидии Сергеевны, тоже полюбовались малоприкрытыми статями отчаянной вокалистки. Недолго. Усаживаясь за стол, Смирнов спросил:

– Хотите знать секрет нынешнего эстрадного сексапила? – И, не считая нужным дождаться утвердительного ответа, без паузы продолжил: – Приоткрыть влажный рот, мягко по кругу виляя задом, тыльной стороной ладоней медленно поднимать распущенные патлы, и затем, продолжая вертеть задом и раздвинув ноги, неспешно садиться на воображаемый кол. Публика ревет и плачет.

– Да-а, – многозначительно произнес Сырцов, и Лидия Сергеевна горестно разъяснила ему ситуацию:

– Старчески вожделеет.

– Беда, – посочувствовал ей Сырцов.

– Идиот и кретинка, – по-настоящему разозлился Дед. – Ты, Лидия, старательно убеждаешь себя, что муж уже в маразме, а ты, Жорка, по скудоумию пропускаешь мимо ушей то, что тебе, как сыщику, знать необходимо.

– Мне необходимо знать, как наглые телки виляют задом? – быстро спросил Сырцов.

– Это ты и без меня знаешь. Ты должен научиться всерьез наблюдать, точно подмечать и определять тенденцию и современный стереотип поведения людей разных социальных групп и профессий.

– Как хорошо и научно все объяснил! – восхитилась Лидия Сергеевна. И опять пообщалась с Сырцовым: – Сейчас он нам так же хорошо и научно обоснует необходимость выпить пару-тройку рюмок водки.

Глава 17

Коляша, демонстративно не прячась, сидел на любимой местными старушками скамейке в свободной позе неангажированного художника. Подъездный фонарь выгодно освещал его восхитительный твидовый пиджак и неподражаемые брюки. С полуулыбкой он наблюдал за тем, как суровый Сырцов основательно закрывает машину.

– Чего тебе? – спросил грубиян Сырцов, подойдя.

– Здравствуй, Жора, – нежно поприветствовал его Коляша.

– Здорово, здорово, – формально откликнулся Сырцов. – Только быстро: что тебе надо?

– Пообщаться.

Сырцов глянул на часы и предложил:

– Общайся. У тебя пять минут.

– Не со мной. Мой шеф хочет с тобой поговорить.

– А где он? – Сырцов подчеркнуто внимательно осмотрелся.

– Мы сейчас с тобой к нему поедем.

– Скорее всего поедешь ты один.

– Я ему не нужен. Нужен ты.

– А мне он до фени.

– Ой ли, Жора!

– Следовательно, я с этой встречи что-то буду иметь. Что, Коляша?

– Весьма полезную для тебя информацию. И еще кое-что по мелочам..

– Покупать меня, значит, будет, – догадался Сырцов.

– Об этом он мне не докладывал. А ты что, не продаешься?

– Не знаю. Пока настоящую цену не предлагали.

– Тогда поедем. Может, предложит.

Имело смысл понюхать углы. Имело, имело. Сырцов, моргая, рассеянно смотрел на Коляшу.

– Пожалуй, – согласился он. Коляша с облегчением хлопнул ладошками себя по коленям, поднялся со скамейки, извлек из внутреннего кармана пиджака миниатюрный переговорник и скомандовал в него:

– К подъезду подавай.

Через некоторое время из-за угла выполз бесконечный, как сороконожка, «паккард», замер перед ними и проурчал нездешним, заморским голосом, что прибыл, мол.

Затем выпустил из нутра водилу в униформе, который предупредительно раскрыл заднюю – не дверцу – дверь.

Раскинувшись на ласковом сафьяне, Сырцов поделился впечатлением:

– Как в кино.

Не на загородную дачу-замок, не в отдельный коттедж на Ломоносовском – в замоскворецкий офис покатили. Рядом с знакомым милым особняком возникло (или было, только отреставрировано?) хороших форм здание с малым количеством окон, на плоском портике которого значилось «Банк». И «ер» на конце: «Банкъ».

– Что, наш дорогой Василий Федорович сюда с Большой Коммунистической перебрался? – догадался Сырцов.

Коляша задержался, давая инструкции несообразительному шоферу, а Сырцов, не дожидаясь его, бойко пошагал к особнячку – дорогу знал! Он открыл тяжелую дверь, и ему приказали:

– Руки за голову, десять шагов вперед, не оборачиваясь, и к стене!