Любить и убивать

– Сегодня днем нас навестил твой бывший сослуживец и приятель подполковник Леонид Махов и трепал меня, как бульдог куклу, стараясь узнать, какие отношения связывали меня и Александра Петровича с убитой. Может, ты его навел, Жора, а?

– Руководитель детективного бюро?! – изумился Сырцов. – Коляша, подумать надо совсем немного, чтобы догадаться: и тебя и меня просекли на выпускном вечере вместе с Машей маховские пареньки.

– Он к тебе тоже приходил?

– А как же!

– Следовательно, вы со Смирновым смерть Елагиной не раскручиваете, – понял Воробьев.

– Я с МУРом не конкурирую, – подтвердил Сырцов.

– А с нами вы конкурируете? – быстро спросил Александр Петрович.

– Ого! – восхитился Сырцов и процитировал смирновское: – «И сказала донна Бьянка дону Педро Хуарец: «Раз пошла такая пьянка, режь последний огурец!»

– Я разрезал его, Георгий, – напомнил Воробьев.

– Ни хрена вы не разрезали! – грубо возразил Сырцов. – Вы его показали и спрятали.

– Нам стало известно, что вы работаете на семейство Логуновых… – начал было официальную часть Воробьев, но Сырцов не желал официоза:

– «Нам стало известно»! Таинственно и пышно. Прицепили хвоста к Светлане Дмитриевне, а она со мной возьми и встреться. «Нам стало известно», – повторил еще раз, утрированно передразнивая.

– Задираетесь, Георгий. Зачем? – спросил Александр Петрович.

– Не задираюсь. Раздражаюсь. – Сырцов, показывая, как он раздражен, без положенного ритуала налил одному себе. – Вы достаточно хорошо знаете меня, и я, надеюсь, вас. Давайте просто, без затей, до допустимого дна. И не будем корчить из себя интеллигентов. Тоже мне интеллигенты: один заштатный сыскной агент и два бывших уголовника.

Вот и губки у Александра Петровича подобрались, вот и ноздри дрогнули, вот и желваки заходили. Что и требовалось доказать: сейчас, сейчас сорвется! Но Воробьева простодушным возмущением, плавно перешедшим в привычную и понятную всем угрозу, выручил Коляша:

– Ты бы подумал, прежде чем такое говорить. Забыл, с кем имеешь дело, да? В пыль сотру и на ветру развею!

– Ты? Меня-то ? – Сырцов сидел, показывая зубы: то ли смеялся, то ли по-волчьи щерился.

Коляша устрашающе медленно поднялся.

– А ну, встань! – приказал он.

– Ты передо мной воровскую истерику не накачивай. Лопнешь. Или я проткну. Попей пивка и очухайся, – презрительно посоветовал Сырцов и, подавая пример, вальяжно отхлебнул из стакана.

Коляша оказался в идиотском положении. Хватать Сырцова за грудки, поднимать – смешно и глупо, ударить ногой по рылу – не для этого заведения и не для него, достойного гражданина. В смущении чувств Коляша еще раз проорал – разъяренно и очень громко:

– Встать!

За время стычки Коляши с Сырцовым Александр Петрович пришел к себя от умышленно нанесенного оскорбления, остыл и быстренько все понял. Неглупый был.

– Перестань орать, Коляша, сядь и выпей пива, как тебе очень верно посоветовал Георгий. Георгий вообще всегда поступает верно: В связи с этим я хотел бы знать: зачем вы нас заводите, Георгий?

– Как – зачем? От бешенства глаза закатятся, ум за разум зайдет, и тут вы во гневе ляпнете такое, что мне полезно знать, а вам никак нельзя разглашать, – издевательски открыто поведал Сырцов.

– Ох, и непросты вы, Георгий, – оценил Сырцова Александр Петрович. – Ничего себе помощника Смирнов подобрал. И уже как следует натаскал.

– Натаскивают караульных псов. Меня Александр Иванович кое-чему научил и продолжает учить.

– Как со мной себя вести? – попытался отгадать, чему учил Смирнов Сырцова, совсем успокоившийся Воробьев.

– Много чести, – опять грубо сказал Сырцов и допил из стакана. – У Александра Ивановича дела поважнее.

Но Воробьева раскачать уже было нельзя. Улыбаясь, он полюбопытствовал:

– Значит, Смирнов меня и не вспомнил ни разу?

– Почему же. Разок вспомнил. Мимоходом. И добавил, что с таким человеком на одном поле срать не сядет.

– Хватит, Георгий, – не потребовал, попросил Воробьев. – Покуражились надо мной и Коляшей, и хватит. Будем о деле говорить?

– Будем, – охотно согласился Сырцов. – Но все же последний вопрос: очень боитесь Смирнова?

– Смирнов узнает о нашем с вами разговоре? – не захотел услышать глупого вопроса Воробьев.

– В зависимости от смысла и итогов. Разговора, насколько я понимаю, еще не было.

– Я готов платить, Георгий. И платить хорошо. Очень хорошо.

– Это за то, чтобы я не сообщал Смирнову о нашей беседе? – удивился Сырцов. – Значительно проще и дешевле было эту беседу вообще не затевать.

– Вы не совсем точно меня поняли. Я буду платить вам сразу за все: за конфиденциальность, за согласие работать на меня, за собственно работу и за гарантированное молчание после этой работы.

Как ему хотелось после покорно снесенных унижений отыграться и купить Сырцова с потрохами! Ведь никаких денег не пожалеет, чтобы опять смотреться победителем и Коньком-Горбунком. Озолотиться можно.