Любить нельзя ненавидеть

Вторым пунктом значился сахар для Дымка. С этим справилась легко, просто заглянув на кухню. Там меня считали помешанной на сахаре сладкоежкой. Я объясняла свою любовь к рафинаду тем, что не выношу горький чай и бросаю в чашку сразу десять кусочков сахара. Обычно мне приносили его вместе с чаем, но мои запасы закончились — Дымок был невероятно прожорлив. Я надеялась, что не сильно его раскормила, и он взлетит.

Вечером служанки помогли мне приготовиться ко сну и ушли. Дама тоже отправилась к себе. А я, выждав тридцать минут, переоделась и уселась ждать положенного часа.

Когда подошло время, прокралась по коридорам до выхода, оттуда на конюшню. Повезло, что она не охраняется по ночам. Какой смысл оберегать животных, которые не подпустят к себе чужаков? Конечно, дежурный был, но он дремал у себя в коморке.

Я ждала Лэю неподалеку от входа на конюшню, спрятавшись за колонну. Она опаздывала. Я все ногти изгрызла, так нервничала. Нафантазировала себе всякие кошмары. Например, что Корвин прознал о нашем замысле и схватил девушку.

Наконец она появилась: скользнула тенью по стене здания прямиком ко мне. От радости и облегчения я обняла Лэю. Сперва она застыла каменным изваянием, а потом, расслабившись, обвила меня руками за талию.

— Спасибо тебе за все, — прошептала она мне на ухо.

— Пока не за что благодарить, мы еще не выбрались из Замка.

— Ты не бросила меня в беде, а это уже много. Кроме тебя никому здесь нет до меня дела.

Взявшись за руки, мы пробрались в конюшню. Там следовало быть особенно осторожными, чтобы не потревожить аликорнов. Они слишком бурно выражают свое негодование в отношении чужаков и могут разбудить дежурного. Поэтому мы держались подальше от стойл и старались не шуметь.

— Привет, Дымок, — я говорила тихо, чтобы услышал только он. — Смотри, что я тебе принесла.

Аликорн мигом слизнул угощение с моей ладони.

— Полетаем? — я потянулась к задвижке, запирающей стойло.

Признаться, мне было не по себе. Наше общение с аликорном ни разу не заходило так далеко. Я понятия не имела, как он отреагирует на попытку оседлать его. Но отступать нельзя. От меня зависит чужая жизнь. Никогда еще я не ощущала такой ответственности.

Все прошло лучше, чем ожидала. Дымок не выказал агрессии, хотя немного волновался, когда я забиралась ему на спину. Перед этим мы вывели его на площадку для взлета. Правда, не оседлали. Ни я, ни Лэя не знали, как это делать. Уровень риска возрос — нам предстояло лететь на неоседланном аликорне.

— Садись мне за спину, — я протянула Лэе руку.

— Он выглядит сердитым, — заметила девушка, осторожно приближаясь к бьющему копытом животному.

— Поздно идти на попятную, — я сжала ладонь Лэи. — Время раздумий прошло, настало время безумств.

Я дернула девушку на себя, помогая ей забраться на аликорна. Дымок недовольно заржал, расправляя крылья. Его голос прорезал ночную тишину.

— Ах ты предатель, — покачала я головой. На шум сейчас сбежится весь Замок, но у нас есть фора.

Я ударила аликорна пятками по бокам и точно лошади сказала: «Но!». Дымок понял мою команду правильно: понесся вперед, размахивая крыльями. Обрыв стремительно приближался, и мне захотелось зажмуриться.

— Мы упадем! — завопила Лэя, пряча лицо за моей спиной.

В следующую секунду мы действительно рухнули вниз. Прямо в бесконечную пропасть. Падение длилось всего миг, но изрядно сократило наши с Лэей жизни — от страха мы были сами не свои. А потом Дымок начал набирать высоту.

Крылья подняли волну воздуха. Моя прическа растрепалась, волосы лезли в лицо. Хорошо, догадалась заплести косу, не то вообще бы ничего не видела. А я, между прочим, управляла аликорном.

Я изрядно повозилась, направляя животное на другую сторону пропасти. Без поводьев это было сделать сложно, но после ласковых уговоров, обещаний много-много сахара, а главное перетягиваний гривы, чтобы голова аликорна смотрела туда, куда мне надо, Дымок сдался. И вот мы летим прямиком к свободе.

— За нами снаряжают погоню, — сообщила Лэя.

Со своего места ей было видно, что творится на площадке для взлетов.

— Они уже поднялись в воздух?

— Еще нет.

— Тогда у нас есть время. Держись крепче, мы снижаемся.

Дымок пошел на посадку. Она не была такой мягкой, как с Корвином. Мы с Лэей едва усидели на аликорне, и я пришла к выводу, что аккуратность приземления зависит от наездника.

Чуть Дымок остановился, я спрыгнула на землю и помогла слезть Лэе.

— Теперь беги, — сказала я. — За тобой пустят погоню, надо торопиться.

— Здесь неподалеку убежище повстанцев. Они меня укроют. Но разве ты не пойдешь со мной?

— Нет, я вернусь в Замок, — побег не входил в мои планы. — Мое место рядом с мужем.

— Он тебя накажет.

— Ну, не убьет же.

— Но что если ты ему не нужна? — спросила она.

— Значит, я это исправлю.

Мой голос звучал убедительно, и Лэя бросила попытки уговорить меня на побег. Поняла, что это бесполезно.

Мы обнялись на прощание, и девушка сказала: