Любить нельзя

Я позволила себе лишь на несколько минут забыться. Просто закрыть глаза, ощущать его дыхание, стук сердца, тепло и самый родной запах, при этом ни о чем не задумываться. Только сейчас, а потом я обязательно возьму себя в руки и буду… сторониться. И его, и свои мутированные чувства.

Марик остановился у лестницы, задумчиво посмотрел наверх, а затем произнес невероятное:

– Приготовишь мне что-нибудь? Готов съесть даже слона, – широко улыбнулся и лукаво добавил: – Ну, или пересоленный суп и подгоревшее мясо.

– Ты помнишь?? – удивленно переспросила.

– О, я этот восхитительный вкус не забуду нико… – я несильно ударила его по плечу, чтобы не издевался, и парень весело рассмеялся. – Что? Я ведь откровенен как никогда!

– Что было, то прошло, – смутившись от нахлынувших воспоминаний, поспешила закрыть тему я. – Сейчас я гораздо лучше готовлю.

– Поль, не волнуйся, мне и тот ужин безумно понравился. Честно.

– Соленый и горелый? – приподняла я бровь.

– Это все нюансы, а главное – ты сама старательно его солила и палила, – Марик опустил меня на кухне. – Я ведь все съел, помнишь?

***

Пять лет назад

Сегодня я впервые решила приготовить ужин сама, без помощи домработницы. Было немного страшно, но Марк меня заверил, что верит в меня и в свой желудок, который способен переварить и совсем несъедобное.

– Когда-то я жевал сырую картошку с луком, – слегка поморщившись, вдруг сказал брат. – После этого все ерунда.

– Сырую? – я оглянулась на него. – Почему?

– От голода, – он легко пожал плечами, а затем улыбнулся и заправил мой выбившийся из косички локон. – Будем сегодня рубиться в "ГТА"? Мне тут Гоша крутую штуку рассказал, надо бы опробовать…

Когда Марик говорит об играх, то его уже не остановить, но я умудрилась его перебить:

– Подожди-подожди, расскажи мне, пожалуйста, как вышло, что… – запнулась, не в силах повторить его слова. Они не укладывались в моей голове. Как так? Слишком звучало… странно, нереалистично и дико, но при этом я знала: Марик мне никогда не лжет. Недоговаривает иногда, конечно, но не врет.

– Забей, потом как-нибудь, – снова отмахнулся брат. Взял со стола большое яблоко и вгрызся в красный бок фрукта. – Сколько время? Капец! Мне пора на бокс.

И он, поднявшись, хотел сбежать от меня и моих вопросов. Вот… гад!

– Марик! – возмущенно крикнула я. – Я ведь все равно от тебя не отстану.

– Все потом, малышка, – меня потрепали по голове и шутливо пригрозил: – Чтобы к моему возвращению ужин был готов, иначе…

– Иначе?

– Иначе будешь расчесывать свои волосы сама, – нашелся Марк после короткой паузы. – И вообще, не мужское это дело. Я до сих пор в шоке, что поддался на твои уговоры!

– А я тогда возьму и подстригусь, – пригрозила я, ничуть не обидевшись. – Не мне нравятся длинные волосы.

– Все-все, забираю свои слова обратно! – хмыкнул Марик. – И с тобой я живу? Шантажистка.

– И с тобой я живу? Молчун и убегун! – парировала я и уже серьезно спросила: – Ты же мне расскажешь, правда?

По красивым губам скользнула кривая улыбка. Он отвел взгляд, будто боялся, что что-то прочитаю у него в глазах, и кивнул:

– Когда-нибудь. Не сейчас.

Я тяжело вздохнула и закатила глаза. И ведь знает, что не полезу добывать волнующую информацию силой и буду ждать эти самые "когда-нибудь" и "не сейчас". И нет, не потому, что обладаю супер терпением, а потому что Марик пока не готов открыться, и я не имею права настаивать. Кажется, жизнь его успела и без меня знатно потрепать. А я должна быть его поддержкой, а не… неприятным человеком.

Коротко попрощавшись с братом и заставив того дать обещание не перекусывать ничем по дороге, подошла к холодильнику, чтобы достать необходимые продукты. На ужин я собиралась готовить любимый Марком гороховый суп – на первое, и на второе жаркое, уже обожаемое блюдо папы. Мне так хотелось их накормить и вообще порадовать. Настолько, что я перестаралась…

Все пошло наперекосяк. Я сто раз проверяла "соленость" супа и добавляла соль, пытаясь добиться идеальности, что в итоге просто-напросто переборщила с ней. А пока я заливалась слезами и сетовала на свой перфекционизм, жаркое стало из "жаркого" "паленым". Вся вода испарилась, а кусочки мяса и овощей сначала круто так пожарились на оставшемся масле, чтобы потом благополучно прилипнуть к стенкам казана и начать подгорать. И когда я выключила плиту, то запах гари уже заполнил всю кухню.

– Пожалуйста, только бы было съедобно, только бы… – шептала я, открывая крышку и выпуская горький дым. – Только бы…

Надежда умерла так же быстро, как рассеялся пар по большой кухне. То, что я увидела на дне котелка, просто вырвал одним своим видом из меня стержень. Картошка скукожилась от обезвоживания, лук я вообще не сумела разглядеть, морковь повторила печальную судьбу картошки, а про мясо лучше промолчать. Но самое ужасное – противный запах гари, что никак не выветривался.

Я, едва сдерживая рыдания, села прямо на пол, обхватив колени руками.

Сейчас должен вернуться Марик, еще через час папа, а у меня уже просто нет сил и желания готовить и вряд ли еще появится. Меня словно тоже пережарили и пересолили.