Любой каприз за вашу душу

Моя злость мгновенно испарилась. А кто-то сомневался? Но что делать дальше, я понятия не имела. Эротический марафон меня несколько утомил, и заканчивать завтрак сексом… не то чтобы совсем не хотелось, но сколько ж можно! Да и у Бонни, наверное, после вчерашнего все болит. Заметно по тому, как он сидит – не касаясь спинки кресла. Правда, уписывать хамон и сыр это ему ничуть не мешает. И куда только лезет!

– Не нальешь ли мне еще кофе, мадонна? Хватит одной пострадавшей вазы.

Кофе я ему налила, и погладила руку, когда он брал чашку. Наградой за смелость был короткий, едва слышный вздох, замершие на мгновение пальцы и дрогнувшие губы.

– Хочешь, я покажу тебе дикие фиалки?

Теперь была моя очередь замереть. И успокоить трепыхающееся сердечко.

– Это тоже бонус от заведения?

– Нет. Это наглое предложение купить меня еще на сутки.

– Ты очень дорого стоишь, Бонни. – Не то чтобы я говорила про деньги. Но мне подумать страшно, как я потом буду от него отвыкать. Смогу ли вообще отвыкнуть.

– Конечно, дорого. Знаешь, в чем прелесть быть самой дорогой шлюхой ЛА?

– В белом «Бугатти», – предположила я.

Он хмыкнул.

– В этом тоже. Но «Бугатти» – мелочи. Главное, я сам могу выбирать: кто, как, за сколько.

– А я вообще не понимаю, почему ты – хастлер.

– Потому что единственное, что я умею и люблю, это секс. Что бы я ни делал, это всегда – секс, – в его голосе было столько вызова, что мне стало больно. За него. – Я зарабатываю своим телом. Значит я – хастлер.

Мне очень хотелось ответить какой-нибудь глупой шуткой, но ничего в голову не приходило. Совсем. Зато безумно тянуло его поцеловать, стереть губами горькую морщинку у его губ, провести пальцами по нахмуренным бровям – полумаска не позволяла ему видеть меня, но каким-то чудом совершенно не скрывала его мимику. Даже, пожалуй, делала еще выразительнее.

– Британские ученые снимают шляпу перед таким аргументом, – я все же справилась со своими желаниями и осталась на месте. – Еще кофе?

– Непременно. – На этот раз он сам поймал мою руку, притянул к губам. – Так мы пойдем к фиалкам, mia bella donna?

– А ты попросишь за этот день самую малость, всего лишь мою душу.

– Нет. Хастлер не стоит души. Всего лишь одну историю. О тебе. Любую.

– Хорошо. Я расскажу… что-нибудь. И ты не будешь смотреть на меня, пока я не разрешу.

– Заметано.

Глава 23. Счастье напрокат

Не знаю, каким местом я думала, соглашаясь. Скорее всего, вообще не думала. Мозг заклинило на единственном желании: быть с Бонни, хоть день, хоть час, и неважно, чем за это придется платить.

Дура? Она самая. Зато счастливая дура.

Самая счастливая дура в этом безумном городе и один ангел со сломанными крыльями, притворившийся слепым клоуном.

Белый «Бугатти» остался на стоянке у «Зажигалки», а мы с Бонни пошли пешком. До парка, совсем близко – всего-то пара километров. Пока мы шли к парку, я поражалась американцам. Никто не пялился и не показывал пальцем на идиота с завязанными глазами, никто не крутил у виска и не комментировал в духе «совсем эта молодежь с ума съехала, куда полиция смотрит». Свободная страна, как хочешь – так с ума и сходи.

Я – хотела. Я наслаждалась своим сумасшествием. А мое сумасшествие обнимало меня за плечи и с невероятно умным видом рассказывало о местных красотах (не всегда реальных) и исторических местах. Если верить сумасшествию, то в каждой забегаловке, в каждом доме творились дела, достойные то детектива, то триллера, то комедии… и как-то так получилось, что я тоже знала о местных жителях ну очень много интересного…

Сказка. Прекрасная, невероятная сказка – вот так смеяться вместе с Бонни над всякой ерундой, вместе есть мороженое в рожке, играть в жмурки в городском парке, среди добропорядочных семейств с детишками, спортивных дедулек и влюбленных парочек. Одна из спортивных бабулек, которую Бонни поймал вместо меня, его смачно поцеловала и рассмеялась: в восемьдесят лет грех отказываться от шанса поцеловать такого красивого юношу. А Бонни подхватил бабульку на руки и покружил:

– Все вы врете, мисс! Вам не больше шестнадцати!

Я тоже смеялась. Наверное, когда мне исполнится восемьдесят, мужчина тридцати с лишним лет тоже покажется юношей, а пока – нет, нет и нет. Зубастая киса из породы кугуаров тоже может валяться на спине и ловить лапами падающие листья, но котенком от этого не станет. Так и Бонни. Под всей его дурью, под всей его игрой в хастлера он был настоящим мужчиной. Достаточно взрослым, сильным и уверенным в себе, чтобы не бояться показаться смешным.

Поймать себя я позволила очень быстро. И поцеловать. Нежно, сладко до головокружения… даже стало на миг жаль, что мы в парке. Что я там такое дурацкое думала на тему «утомилась от секса»? Вот честное слово, если бы не толпа народу и насквозь прозрачный недолес, заманила бы его в ближайшую чащу поиграть в Древнюю Грецию.

А морда у этого мерзавца стала такая довольная, что я не смогла удержаться: цапнула его за волосы, укусила за губу…

– Я хочу тебя, Бонни, – сказала-выдохнула ему в губы, потершись бедрами о его бедра.