ЛюБоль

Я насторожился. Она дернула за самую больную струну внутри меня.

– При чем здесь девка?

– Он за ней придет. И тогда кровь реками литься будет.

Вдруг посмотрела прямо на меня белыми глазами, и я почувствовал, как по коже паутина расползается, но проникнуть не может – не по зубам я старой суке. Потому что человек во мне давно умер. Потому что вытравили из меня все человеческое.

– Погубит тебя. В ней твоя смерть.

– Правильно! Моя! Я ее такой сделал, старая, я же и обратно верну.

– Не вернешшшь. Поздно уже. Они придут за ней, если не отдашь. И люди твои умрут. Из-за тебя и страсти твоей дикой.

– Ты совсем помешалась в своем лесу. Самое страшное зло здесь я, да и ты – то еще отродье.

– Тьма не всегда так черна, как кажется. Смерть она белая, а не черная. Запомни. Свет наполнен тьмой… и она страшнее тем, что ты ее не видишь. Сражайся со Светом, Ману, иначе он отберет ее у тебя. Все изменится…не будет, как прежде никогда. Ты открыл ящик пандоры.

Совсем мозги от старости иссохли. Чокнутая старуха. Гайдлак, наверняка, увидел место потеплее. Зима гонит шайку на юг. Вряд ли они испугались нашествия Лебединского.

– Не станешь ты бароном из-за неё. Не здесь. Не в этой жизни. Если выбор не сделаешь, она тебя погубит. Зверем лютым и одиноким будешь. Все потеряешь. Отдай ее. Вернииии. Женщина-смерть с красными волосами не имеет права любить ее обещали их Богу. Не тронь её тело. И душу не тронь.

Захотелось старой суке выдрать язык, а еще лучше – голову открутить, чтоб заткнулась.

– Мне плевать на твои пророчества. И толку от тебя нет. Ничего умного не сказала. Велю тебе пальцы отрубить.

Дернула головой, как змея из стороны в сторону двигает, а шея на месте и глаза все белее и белее, как снег.

– Я могу пригодиться. Тебе ведь нужен проводник через лес? Людей твоих могу вылечить. Я пригожусь, Ману. Не убивай Сару. Сара много чего умеет. Её сами Боги выбрали. Гайдак молился на Сару, но потерял. Она сама ушла. Смерть шайку первой заберет.

Я смотрел на старую тварь и думал, насколько она может быть полезной в дороге, и не лжет ли мне. Подлая сука могла что-то придумать, чтобы шкуру свою вонючую спасти. Лучше избавиться от неё. Нельзя доверять отщепенцам, рем кто из табора бежал и к врагам примкнул. Они, как гиены.

– Не нужна ты мне, ведьма проклятая.

Я развернулся к двери, слыша, как внизу снова начались беспорядки и голоса людей скандировали «смерть красноволосой суке».

– Она согласится. Сегодня согласится. И её тело получишь. Заставь ее хотеть. Разбуди в ней женщину.

Повернулся к ведьме: все так же смотрит сквозь меня и ногтями по воздуху водит.

– Люби её тело, и оно ответит. Только душа полна ненависти и презрения…душу не так просто получить. Да, и зачем тебе душа, когда твоя плоть разрывается от похоти.

Знает, на какие струны надавить, видит, что внутри меня происходит. Тем и опасна. Но мы ведь любим говорить о своей боли и слабости. Мы любим, когда кто-то её готов унять и дает нам бальзам, чтобы не так сильно болело. Ведьма только что дала мне то, что я отчаялся увидеть – надежду. И, пожалуй, за это я пощажу её.

– Если лжешь, и она не согласится, я отрежу тебе язык.

– Сара никогда не лжееет.

В дверь кельи постучали, и когда я распахнул ее настежь, увидел одного из охранников.

– Пленница зовет тебя, Ману.

Вздернул бровь, а сердце глухо ударилось о ребра. Резко обернулся к старой ведьме, а она по-прежнему смотрела сквозь меня.

– Вылечи моих людей. Через неделю пойдем через лес. Поведешь нас через болота.

– Сара не может повести, у нее ноги перебиты. За неделю не заживут. Твои люди это сделали, Ману.

Я нахмурился, опуская взгляд к ее ногам. Тряпки, намотанные на подошвы, взмокли от крови.

– А мне какое до этого дело? Ты ведьма – ты себя и лечи.

– Найди для меня травы целебные, у ваших целительниц они есть, я вылечу раны и смогу идти.

– Да, мне проще оторвать тебе голову, ведьма.

Я смотрел на неё и думал о том, что старая сука права – нужна она мне.

– Тебе принесут травы, и врач займется твоими ранами. Будешь сидеть здесь, пока мой отряд не двинется в поход.

– Глаз с нее не спускать. Не открывать келью и не разговаривать с ней.

* * *

Спускался по лестнице, и удары сердца отсчитывали каждую из ступеней. Если ведьма не солгала, то меня все же ждет победа над высокомерной, упрямой сучкой. Подошел к клетке и, едва увидев девушку, снова почувствовал, как падаю в пропасть и внутри все накаляется до невыносимого ощущения горящих нервов и напряжения в каждой мышце. Особенно в паху, где скручивает всего от одного взгляда на эти волосы. Личный фетиш.

Стоит спиной ко мне, и локоны до колен вьются. Окутывают ее алым, живым плащом. А мне видится, как они разбросаны по моей постели, как оплетают мое тело, пока я жадно вбиваюсь в нее, покорную и стонущую подо мной. От предвкушения сводит скулы и глухой стон триумфа дрожит в пересохшем горле. Сломалась? Неужели сломалась?

Открыл клетку, но Ольга не обернулась, только тихо сказала то, от чего у меня кровь в висках запульсировала до разрыва барабанных перепонок.

– Я согласна стать твоей женой, цыган…

Глава 13.2