Любопытство наказуемо

– А, значит, вам уже доложили! Когда я училась в пансионе, да? Странно, что тетки поделились с вами такой подробностью моей биографии. Когда это случилось, их гораздо больше волновало доброе имя Роучей!

– Ваши тетушки ничего мне не говорили, – ответила я. – Наверное, нет ничего плохого, если я открою, что узнала обо всем от Хиггинс.

– От Хиггинс? – удивленно переспросила Люси. Она замерла, немного подумала и пожала плечами. – Хотя… да, она на такое способна. Она никогда меня не любила.

– Вначале я ей не поверила, – сказала я. – Не могла представить, чтобы вы по доброй воле кого-то ранили, сделали кому-то больно. Зачем?

– Мне было одиннадцать лет! – Люси снова топнула ногой. – А та девчонка меня дразнила. Ее звали Шарлотта Портер; противная дура. Она обожала навлекать неприятности на других; обычно она приставала к девочкам до тех пор, пока ей не отвечали. Потом она выставляла себя пострадавшей и такую изображала кротость – воды не замутит! Или выбирала какую-нибудь легковерную девочку и подбивала ее на какую-нибудь шалость. Когда дело открывалось, самой Шарлотты никогда не было рядом. Я ее терпеть не могла; никто ее не любил. Но она вечно подлизывалась к классной даме. Как она сюсюкала и заискивала перед ней! А в тот раз я просто не выдержала. Она постоянно дергала мою вышивку, и у меня получались кривые стежки. Я хотела только отпугнуть ее, взяла в руки иглу… и как-то нечаянно воткнула ей в плечо. – Люси улыбнулась. – Шарлотта визжала, как поросенок! Приятно было слушать…

Я смотрела на Люси в бессильном отчаянии. Она так наивна; неужели и правда не понимает, какое впечатление производят на других ее слова и поступки? Только теперь, когда приехал дядюшка, она пожалела, что швыряла в доктора Лефевра камнями. Тогда же, как мне показалось, ей тоже было «очень приятно».

Мы не слышали шаги в коридоре, но вдруг в мою дверь постучали, и мы обе вздрогнули.

– Откройте, Лиззи! – велела Люси, подталкивая меня к двери. – Это ваша комната; я спрячусь за кроватью.

– Не надо… – крикнула я, но она уже спешила прочь. Когда я открыла дверь, Люси присела за кроватью и скрылась из вида.

В коридоре стояла Кристина Роуч; как и следовало ожидать, уловка племянницы ее не обманула. Возможно, она из-за двери слышала, как мы разговариваем. Несомненно, мрачно подумала я, страсть к подслушиванию в этой семье передается по наследству.

– Где моя племянница? – осведомилась мисс Роуч. – Люси! – Она прошла мимо меня, как мимо пустого места. – Выходи немедленно!

Люси робко встала и принялась отряхивать юбку.

Мисс Роуч бесстрастно взирала на нее.

– Спускайся вниз. Приехал твой дядюшка; он хочет с тобой поговорить.

– Насчет Джеймса? – вдруг спросила Люси со страхом в голосе. – Что-нибудь случилось с Джеймсом? Только не говорите, что он умер! Если он умер, я выброшусь из окна!

– Не говори чушь! – сухо ответила тетка. – Если хочешь убедить нас в своем здравомыслии, ты выбрала очень странный способ. И чтобы я больше не слышала от тебя таких глупостей, ясно? Насколько мне известно, мистер Крейвен не умер и не заболел. – Она отвернулась и шагнула к двери. – Пойдем, Люси!

– Ах, Лиззи, пойдемте со мной! – взмолилась Люси, хватая меня за руку.

Мисс Роуч остановилась и посмотрела на нас вполоборота.

– Нет, – отрывисто сказала она. – Мы будем говорить о семейных делах. Мисс Мартин – не член нашей семьи. Поэтому, мисс Мартин, мне бы очень хотелось, чтобы вы сходили на прогулку.

– В отличие от других я за дверью не подслушиваю! – вспылила я.

– Надо надеяться, – последовал сухой ответ. – Однако моя племянница по случаю приезда дядюшки способна закатить истерику; я бы предпочла, чтобы вас в это время дома не было. Прошу вас гулять не менее получаса, мисс Мартин.

С этими словами она вышла, прямая как палка. Люси с жалким видом поплелась за ней.

Мне хватило времени прошептать:

– Люси, ничего не говорите и не делайте!

Но я понятия не имела, слышала ли она меня. Во всяком случае, виду она не подала.

Встревоженная и сердитая, я натянула ботинки, нахлобучила на голову шляпку и отправилась на вторую в тот день утреннюю прогулку.

Высокомерный тон мисс Роуч, фактически выгнавшей меня из дому, так взбудоражил душу, что мне пришлось едва ли не бежать, чтобы избавиться от распиравшей изнутри дурной энергии. В таком состоянии нельзя думать здраво, а мне нужно было соображать как можно лучше. Я шагала совершенно не так, как подобает настоящей леди, и развила такую скорость, что не успела оглянуться, как очутилась на кладбище. Я заглянула за ограду проверить, там ли церковный сторож, но не заметила никаких признаков Джарвиса. И церковь оказалась заперта. Я подошла поближе и подергала железное кольцо. Так и есть, закрыто. Значит, Джарвис отправился обедать домой… или в «Желудь». Я вздохнула с облегчением и повернула к крытым воротам, где собиралась немного посидеть.