Любопытство - не порок, но оно наказуемо (СИ)

Поэтому я сначала выпускаю обойму ему в коленные чашечки и кисти рук, оставляя задыхаться в собственной боли. Переступаю через один из трупов, прежде чем дверь в гостиничный номер моего «дяди» и всеобщего отца русской мафии открывается передо мной со скрипом.

Любимый дядечка выпускает всю обойму за раз, так что я не зря сначала открываю дверь, резко дернув, и лишь потом вхожу, безумно скалясь. Его бессмысленный теперь пистолет падает под ноги мужчине.

Владимир и его дочка сейчас не кажутся мне значимыми фигурами на доске, слишком никчемными они выглядят с этим испугом, застывшим на их лицах.

Когда я медленно подхожу к ним, Владимир старается защитить своего единственного оставшегося в живых отпрыска, но я выдираю девушку из его рук, ударом тыльной стороны ладони выбивая из мужчины все желание сопротивляться, но вот Лили еще пару мгновений выбивается из моих рук.

- Ты… Ты дьявол! – лапочет он, вжимаясь в стену всем своим грузным телом.

Девушка визжит, когда я нежно провожу по ее телу рукой, приподнимая рубашку, и сжимаю грудь рукой:

- Что, милая, ты же прежде мечтала оказаться в моей постели? Уже не хочешь?

Она не отвечает мне, сдавленно хрипя.

Мне не нравится такой разговор. И я заставляю ее посмотреть на меня, после чего впиваюсь в пухлые уста страстным полным боли поцелуем. Девушка, спустя несколько секунд, млеет подо мной, все же сдаваясь под натиском моей силы и власти…

Дядя на мгновение думает что-то сделать, но наставленное на него дуло пистолета напоминает ему о том, что я слежу за ситуацией. Так же, как и удивленно приподнятая бровь.

Провожу языком по небу, Лили томно выдыхает, прежде чем открыть свой рот, и я нежно провожу большим пальцем по подбородку, поощряя. Сплетаю свой язык с ее и… впиваюсь в мякоть ее языка своими зубами. Рву сладкую плоть.

Крик ужаса заполняет мои уши.

- Нахуй так орать? – интересуюсь я, проводя ладонью возле левого глаза, стараясь убрать пелену крови возле него. Я совершенно не чувствую боли, словно бы мои мышцы налиты свинцом, а тело пылает.

Месть свершается…

Мама… Моя единственная любовь – Марией… Вы все сейчас будете отомщены.

Девушка падает у моих ног, в страхе касаясь собственного окровавленного рта, переворачивается на живот, смотря на своего отца. Она тянется к нему, прежде чем задыхается в собственной крови.

Ударяю по животу Лили краем кед, так чтобы труп лег на спину, и интересуюсь у ошарашенного Владимира:

- Ты лишил меня всего дорого: маму, возможность быть простым ребенком, возможность не быть монстром, возможность любить… Так как ощутить себя в моей шкуре, а?

Он не успевает ответить, потому что, как только открывает рот, я засовываю в него дуло пистолета.

- Знаете, дядя… Я так ненавижу эти пушки. В них нет никакого смысла. Хм… Может, мне будет лучше оставить тебя в живых, дядя? – в его глазах появляется слабая надежда, и я скалюсь, показывая клыки. – Но… Это будет слишком просто.

Видимо что-то поистине ужасное отражается в моем взоре, потому что Владимир весь внутренне сжимается…

Когда ко мне поспевает Альберт, я уже сижу на своем самодельном кровавом троне, медленно, кусочек за кусочком, отрезая от своего уже мертвого врага.

- Господи… Что это? – парень еле сдерживает позывы к тошноте, прикрывая рот.

- Бывший глава русской мафии, - усмехаюсь я.

- Нам надо выходить, - поворачивается спиной мой давний друг, ища что-то на полках в номере люкс.

Альберт негнущимися руками пытается откупорить бутылку дорогого алкоголя, но потом плюет на все, просто разбивая горлышко о стену. Парень подходит ко мне, заставляя взглянуть на него, и говорит:

- Закрой глаза…

Я почему-то подчиняюсь его голосу. И чувствую, как по лицу начинает стекать водка, принося боль на месте раны.

Я немного слизываю с края потрескавшихся губ, и сжимаю тиски своих объятий на спине друга, утыкаясь куда-то в область его груди:

- Отомстил, но почему-то в душе мне так плохо… Дурно. Тошнит от самого себя.

Мгновение парень удивлен моим поступком, но потом расслабляется. Альберт проводит по моим спутанным волосам рукой:

- Потому что месть никогда и не была твоей целью. Ты не создан мстить…

- Я убийца. Меня учили этому с самого детства. Ты знаешь это не хуже меня.

- Глупый, - смеется Альберт, и я впервые за долгое время слышу его искренний смех, впервые после смерти его сестры. – Ты создан для любви.

Мы вечность смотрим друг на друга.

Первым воцарившую тишину нарушает посмертный всхлип одного из трупов, и Альберт кашляет себе в кулак, отойдя от меня на пару шагов.

У двери нас встречает Ленар с оружием наперевес. С таким количеством пушек, что впору армию вооружать…

- Вы чего-то там долго, - хмыкает блондин, выдавая мне заряженный пистолет. – Нам надо выбираться, а то ты такую заварушку устроил для заказчика своей смерти, Рио, что ввек не исправишь.

- Они раскрыли мои карты, после того, как я оборвал основные линии поставок, - фыркнул я, поведя плечом, пока Альберт оголял ножны своего оружия.

- Да-а-а, - протянул парень. – Зато теперь все мафии мира будут знать об этом. Не зря ты выбрали точку встречи в этом городе, не так ли, а не в России?