Любостыньский стослов

66. Православная церковь, согласно Евангелию, строго различает детей мира и детей Царства. Хотя у ангельского мира и мира видимого один и тот же Творец, сказано, что мир во лжи лежит. Это значит, что он лишен святости и удалился от Бога, он — языческий, мерзкий. Его могут освятить только святые люди, в которых живет Дух Святой, своим присутствием, своими методами и способами, хорошо известными Церкви: молитвой, крестным знамением, призыванием имени Святой Троицы, именами Христа и Богородицы, ангелов и святителей. Для детей мира это — ничто. Однако сказано, что Бог избрал ничего не значащее, чтобы упразднить значащее (то есть то, что таковым кажется) (1 Кор. 1, 28).

67. Православная церковь зиждется на вере, что Евангелие — нечто совершенно новое, не похожее ни на что другое, созданное человеком ни до ни после. На этой вере она основана, на этой вере она и стоит. Евангелие невозможно поставить в один ряд ни с другими религиозными книгами мира, ни с литературными произведениями, ни с книгами законов, нельзя отнести к философии и другим человеческим теориям. Иными словами, как электрический свет нельзя поставить в ряд с другими видами освещения, известными раньше него, свечами, углем, фитилями и керосиновыми лампами, так и Евангелие стало открытием Пути, Истины и Жизни. Оно дает не только слова, но и силу. Его нельзя постичь только чтением и слушанием, но преимущественно делом, подвигом, упражнением, исполнением.

68. Евангельское слово не просто человеческое слово, оно — проводник, по которому струятся мудрость и сила, ибо сказано о Христе, что Он Божья сила и премудрость. Его слова светят истиной на пути к жизни.

69. Евангельское слово — лекарство и пища. Тысяч и тысячи грешников, услышав евангельские слова, встали на путь вечной истины и бессмертной жизни. Тысячи и тысячи кающихся грешников и подвижников евангельские слова помогли исцелиться от страстей. Сказал Господь: Я есмь хлеб жизни. И слова Его — пища, здоровая и вкусная пища для человеческих душ, и питие животворящее.

70. Никогда человек не говорил так, как этот человек. Это свидетельства тех, кто лично слышал и почувствовал речи Христовы. Ибо Он говорил, как власть имеющий, и по Его словам струилась сила и передавалась людям. Еретические критики Евангелия много внимания уделяют так называемому «сравнительному богословию» и истории других религий и философий. Критикуя учение Христа, они утверждают, что находили у других учителей веры и философов слова, тождественные словам Христа. И на основании этого они хотят низвергнуть Иисуса Христа с Его высоты в долину плача и домыслов, ради «равенства и единства».

71. Поистине они верно говорят, что слышали из других уст слова, что и Спаситель говорил. С тем, что они не увидели неизмеримого различия в действии подобных слов. И другие говорили мертвой девице: девица, встань! однако мертвая не встала. Но когда эти слова произнес Иисус, девица воскресла и встала. Тысячи фарисеев могли говорить царедворцу из Капернаума: сын твой здоров! Но больной сын царедворца оставался больным. Но когда эти слова произнес Сын Божий, сын тотчас поправился. И сколько мореплавателей не восклицало бы в бурю: перестань! буря не утихала. А когда то же слово вышло из Его уст, настала великая тишина. Миллионы уст могли говорить слепцу: прозрей, и парализованному: встань и иди, и крикнуть бесам: изыдите, и велеть прокаженному: очистись, и бесплодному дереву: засохни.

72. Се, все это обычные слова, которые произносит множество людей в подобных обстоятельствах. Те же слова мог произнести Платон, Аристотель, Будда, Конфуций, и любой языческий философ, и все бы они оставались без действия и последствий, ибо вместе со словами из Него исходила сила. И буря утихала, и слепые прозревали, и расслабленные вставали, и хромые прыгали, и бесы бежали от людей, и прокаженные очищались, и бесплодная смоковница засахала. Вот этой разницы не могут видеть многие еретические «объединители», «приспособители» и «сопоставители». Но верьте Богу, эта разница, словно разница между жизнью и смертью.

73. И еще, богословы-еретики усомнились в силе прикосновения и даже отрицали ее. Поэтому многие из них отвергали рукоположение священства, возложение рук на больных, целование икон и креста, елеопомазание, кропление святой водой, возложение креста, иконы и священнических облачений на недужных. О, они пошли еще дальше — лишили силы Святое Причастие. Даже если они принимают Тело и Кровь Христовы, они не признают соприкосновения с Богом. Поэтому Святое Причастие для них всего лишь memento — воспоминание о страданиях Христа, подобно тому, как евреи соблюдают многие обычаи своей Пасхи, которые напоминают им о египетском рабстве.