Любовь

Я так толком и не выяснила, что там произошло во время танцев, а моя мать не хотела меня посвящать. Вскоре после их отъезда Хид что-то задумала – я сразу догадалась! Она позвонила отельному официанту и попросила зайти за ней. Спустя час после того как она уехала, слышу: к отелю подкатил грузовик, хлопнула дверца. Потом высокие каблуки зацокали по коридору. Не прошло и пяти минут, как я почуяла запах гари. Мне хватило ума подняться наверх с ведром воды. А потом уж я бегала туда-сюда, в ванную и обратно, чтобы наполнить ведро. Но когда горит матрас, вода не поможет. Тебе кажется: ну, все, огонь потушен, ан нет, он затаился глубоко в горке пепла и ждет, когда ты уйдешь, чтобы опять полыхнуть по новой. Тогда уж он сожрет все дотла. Я притащила мешок сахара – самый большой, какой смогла найти в кладовке. И когда Мэй с Кристин вернулись, их кровать была «в шоколаде» – в смысле, в сахарном сиропе.

Хид так и не призналась, хотя и не отрицала, что это она устроила пожар, и я потом недоумевала, почему же она, разозлившись на мужа, выместила свою злость и обиду на Кристин. Больше я не удивляюсь. Как я не удивляюсь, почему он пребывал в благодушном настроении, узнав, что учудила Хид. Мэй, само собой, так ее и не простила, и двадцать восемь лет спустя наслаждалась тем, что злейший враг кормит ее с ложки. Это для нее тогда было куда приятнее, чем если бы сиделкой при ней стала ее дочь – что в конечном счете и произошло.

Вторжение Кристин в дом Хид, сами понимаете, встретила в штыки. Хотя она с радостью возложила на нее заботы о Мэй. А на тот случай, если Кристин вдруг передумает, найдет себе работу и упорхнет, Хид и сама слегла и, скрючив пальцы, перестала заниматься домом. Поначалу мне казалось, что Мэй обрадуется возвращению дочери, хотя Кристин всегда была для нее большим разочарованием. Их вечные ссоры были прямо как конкурс по сочинению разных оскорблений друг для друга, и между отдельными турами этого конкурса проходили долгие годы, когда их общение прерывалось. Вот почему меня так удивила реакция Мэй. Она перепугалась! Она не была уверена, что как-нибудь ночью дочь не придушит ее подушкой. Как бы там ни было, заявляется Кристин, с кучей кулинарных рецептов и с растениями в горшках, которые она расставила по всей комнате. По правде говоря, и ее стряпня, и ее растения быстро свели больную женщину в могилу. Кристин год или около того изображала из себя блудную дочь, а потом в один прекрасный день, на рассвете, Мэй умерла. С улыбкой на устах.