Любовь больше, чем правда

Катя однако прервала Константина и даже довольно-таки грубо попыталась оттолкнуть его:

— Отпустите меня, пожалуйста, господин Пиль. О какой это свадьбе вы говорите? Я никогда, ни при каких обстоятельствах не выйду замуж за человека, который мне не верит…

Но Константин не опускал руки:

— Я верю. Как верил всегда. Я так страдал… Разум мне говорил одно: «Это коварная измена». А сердце тем временем твердило другое: «Этого не может быть, она честна перед тобой и перед миром». Да, я поверил разуму. Но что хочешь могу дать тебе на отсечение: такое случилось в последний раз. Я больше не буду доверять ему, я буду слушать только свое честное сердце. А оно говорит, что любит тебя и разорвется без тебя на мелкие кусочки.

Катя, насколько могла, отвернулась в его объятиях:

— Вы обманываете меня. Так же, как обманывали десятки других простодушных девочек, слетевшихся как мотыльки на свет вашей зоопередачи. Многие пообжигали невинные крылышки о пламенного красавца Пиля. Хоть одно утешает: я не одинока в такой своей трагикомедии…

Пиль внимал и все пытался заглянуть в глаза Кати, добраться через них до ее доброго и отзывчивого сердца:

— Не говори так. Это не правда. Я люблю тебя.

Катя не нашла ничего лучше в этой ситуации, как попробовать сыронизировать:

— Боже, какой тембр, какой надрыв. Да, вы прекрасный артист, господин Пиль. И, не теряли времени даром на репетициях. Признайтесь… И, надеюсь по крайней мере, я была вашей генеральной репетицией? Именно на мне вы окончательно отшлифовали свои жесты, лексикон, слезы, восторги, эскизы лучезарного, так сказать, будущего?

Константина прям таки затрясло:

— Нет. Все не так. Поверь мне. Я люблю тебя вплоть до миров далеких.

Но девушка глянула на него как на присланное из химчистки платье:

— И давно с вами такая перемена? Или вы любили меня и тогда, когда на глазах у всех целовали, тискали Чикиту? Вы, наверное, приговаривали ей при этом: «Ох, Чикита, дорогая, как же я люблю эту Катю»… А потом вы с ней гуляли, развлекались и ей так нравилось слушать ваши признания: «Прикинь, Чикита, как я люблю ту девчушку…»

Константин обречено выпустил ее из рук:

— Да, я понимаю… Но все не так. Все это время я действительно любил только тебя. Я ничего не говорил Чиките. Как она ни требовала от меня, но ни разу я не признался ей в своей любви. Потому что любил другую… Тебя… Но я целовал ее, да. Потому что был рассержен на тебя. И не хотел подавать вида, что страдаю. Хотел показать, раз ты с другим, так и я с другой. Я целовал ее, но не более. Все эти дни я провел практически в одиночку. Я провожал Чикиту домой и под предлогом каких-нибудь колик сматывался. Я уезжал на «Озеро сладких слез». Я бродил по местам нашего с тобой пребывания. Я целовал песок, по которому ты ходила…

Но Катя, как будто уже осмотрев полученное из чистки платье и найдя на нем старое пятно, не смягчилась:

— Не верю. Паяцам больше я не верю…

— Что ж, для меня из этого дома, видимо, есть только один выход…, — всколыхнулся Константин и в душевном порыве выбежал на балкон.

— Ой-ой-ой. Только не разыгрывайте меня. И не делайте глупостей, господин Пиль…, — с внешней усмешкой выдавила из себя медленно опадающая на диван Катя.

Но Константин в этот день, очевидно, не был настроен на розыгрыши. Он без труда вспрыгнул на узкие и не по весу хлипкие перила. И со всей высоты второго этажа крикнул во все свое луженое телевидением горло:

— Мне не нужна жизнь без тебя, любимая. Я брошусь вперед головой. Как в омут нашей любви…

— Опять врете…, врешь…, — где-то в глубине души дрогнула отлеживающаяся на диване Катя.

Константин же еще на что-то надеялся, и потому пытался балансировать.

Но это было не легко. С каждой секундой ветер все более раскачивал его. К тому же кто-то наверху поливал цветы, и грязные струи заливали почти честные глаза Пиля.

Из последних сил попытался он продолжить незаконченный разговор:

— Вот увидишь: я люблю тебя, и я сейчас выброшусь без страховки. И это правда чистейшей воды. Как той воды из «Озера сладких слез»… Ты же помнишь…

— Нет…, — схватилась Катя за мигом вспыхнувшее лицо.

Константин сделал паузу и вынес суровый приговор:

— Тогда действительно нет смысла. Прощай…

И он сделал этот неосторожный и, увы, трагический шаг в сторону. С ужасным треском и апломбом рухнул вниз.

— О, мой любимый…, — наконец кинулась к балкону Катя.

И услышала снизу:

— Любимый?… Значит, ты все еще любишь меня?

Катя так и присела на балконный пуфик:

— Ты жив…

Ответ последовал откуда-то явно не с земли:

— Чертовы стойки для белья… Я зацепился пряжкой ремня и вот болтаюсь тут как… Но ты правда еще любишь меня?

— Люблю…, — не раздумывая, просунула она свою очаровательную головку между прутьев балконной решетки, — Дай мне руку…

Но Константин не торопился:

— Катя, но если ты меня любишь, как ты могла обниматься с помощником главного продюсера? На глазах у всей студии. У меня на глазах…