Любовь эпохи ковида

– Конечно, верну… Но только вместе с тобой!

– Это как?

– А мы с тобой… спасем человечество!

– Как? – Взгляд его просветлел.

Подошел, позевывая и почесывая мохнатое брюхо, Юрок.

– Да-а… Перебрали. Посуду надо куда-то убрать…

Он по-хозяйски огляделся. Юрок – наш командор, все здесь устроивший. Себастьян его, правда, называл «наш шерп», имея в виду восхождение на Джомолунгму, высочайшую в мире вершину, себя, видимо, считая сэром Хиллари… Ура! Хиллари поднялся на высочайшую в мире вершину. А непальский шерп Тенцинг Норгей всего лишь груз на вершину донес – кислородные баллоны и другую мелочь весом более центнера. Так кому слава? Хиллари! Шерпы к славе не стремятся. Юрок относился к этой схеме добродушно – он, действительно, тащил все, как непальский шерп.

Он уже не комплексовал. Чего ему комплексовать? Он один из королей в своей отрасли. А здесь у нас царство Клана, и царит, безусловно, Себастьян! А Юрок ради любимых братиков готов на все! И теперь надо было снарядить экспедицию на моторке. Только вот куда?

– За добавкой? – улыбнулся добродушно. – Давай! Все в ноженьки рухнут.

– Никита вот уезжает.

– Да ну! Давай хоть познакомимся!

Обнял его – теплый, пушистый:

– Ты отличный мужик. А чего так спешишь?

Никита дернул плечом.

– Игорек лютует? Это он так. Он добрый.

– Я тоже думаю, что такие вопросы с похмела не решаются. Думаю, все смягчим! – сказал я.

– Так для того тут и собрались! – сказал Юра.

– Концепция меняется! – подытожил я.

И Юрок, позевывая, в рваном халате, побулькав канистрой и усмехнувшись: «Увы, не спирт», заправил бак. Острый запах бензина разлился по острову и, возможно, вселил подсознательную надежду в похмельные сны. Юра разъяснил нам стратегию, а также уточнил, какие двигать в моторке рычаги – и мы помчались!

Никита с горящим взором гнал моторку по Волге. Нас подбрасывало, волны били в дюралевый корпус, брызги летели в лицо. Как он об этом мечтал! И – сбылось.

– Заруливаем сюда!

Село на крутом берегу со странным названием Синенькие (видимо, в честь баклажанов?) – а так село, как село. Продавщица кокетливая – Зина. Никита засверкал очами, распушил усы. Сказали – от Юрия Алексеевича. И это решило все! Нам загрузили рюкзак чешским пивом «Праздрой» (большой дефицит в ту пору). Местные, кстати, не серчали насчет выноса пива, предпочитая здешнее «плодововыгодное» вино, пахнущее яблоками, слегка полежалыми… А «Праздрой» – наш!

Как там они? В лучшем случае, вяло, с гримасами отвращения завтракают… Если не хуже. Воображение рисует… Но лучше не озвучивать. Мы сами-то не в себе. Но ни одной бутылки не выпили! Клан! Хотя – в полном упадке. И вдруг… какой-то далекий звук. Уши оживают. И зрение тоже. Какая-то муха елозит по горизонту… Моторка! И в ней – мы. И не одни!

Мы с Никитушкой заранее ликовали и даже дразнили народ, долго не приставая к берегу выписывали узоры по Волге, в тот час пустынной. Корабли придут позже… и вы узнаете, почему. Наконец мы лихо выскочили из моторки на песок, держа за лямки тяжелый рюкзак, и победно вскинули его на вытянутых руках, как Рабочий и Колхозница при входе на ВСХВ вскинули серп и молот. Потом поднесли рюкзак к столу и положили его к ногам «пирующих»… Хотя пир у них, судя по лицам, пока явно не ладился. Рюкзак брякал, словно бы сам по себе жил какой-то своей жизнью. На лицах у всех – проблески надежды, включая бармена Себастьяна, весь клан накануне отравившего.

– Что это? – сипло спросил Игорек, указывая перстом ноги на рюкзак.

Похоже, это уже снова был глава клана!

Мы скромно молчали. Народ, как всегда, безмолвствовал. Но правду знал! Все взгляды были устремлена на Генерального: «Ну? Не лютуй!»

– Ну так охладите хотя бы! – презрительно произнес он.

И – всеобщее оживление! Нашлось много желающих обеспечить охлаждение только им одним известным методом.

– Ша! Всё сделаем! – воскликнул Никита, близкий, как ему казалось, к триумфу.

Взяв за лямки рюкзак с двух сторон (слава – пополам!), мы поволокли его к берегу. Вода была тиха и спокойна. Похоже, не унесет. Примотали его одной лямкой к полузатонувшей коряге. Откуда столько коряг? Раньше их, вроде, не видели? Но ослабленный алкоголем мозг работал вяло и с выводами не спешил.

– Может быть, по одной? – Вот на это мозгов у меня хватило.

– Нет! – гордо ответил Никитон.

Я любовался им. Лорд Байрон… разве что не хромой.

И мы честно вернулись к столу. Чай пили вяло, поглядывая на часы. Я спросил Юру, как коренного волгаря, за сколько, по его мнению, пиво охладится. Но Юрок с усмешкой, в которой мне почудилось издевательство, сказал, что разбирается лишь в своей профессии и знает только, за какое время остывает труп. Чудная тема с похмелья.

Юра устранился, и все взгляды устремились на Игорька.

«Пора?» – время от времени восклицал кто-то. И среди восклицавших были люди вполне достойные: прокурор области, главврач больницы. Саратовский «куст».

– Рано! – произносил Игорек.

Вот оно, упоение властью… доступное ему лишь на острове. Но зато здесь – диктатор!