Любовь эпохи ковида

Пришла, сверкая фарами! После долгой жизни в избушке на краю леса в электричку входишь как в праздник – хочешь сразу всего. Жадно смотришь: «Ну?! Что? Где тут цивилизация?» Сладкий запах прелой после дождя одежды. Запотевшие от дыхания стекла. Теперь надо точно выбрать, к кому сесть – нельзя терять предстоящие полтора часа, надо их максимально наполнить… Это потом все уже станет привычным, обычным, но пока – жажда! Но выбора, увы, не было: сесть можно лишь в одно купе, на одну лавку, и то место было занято рюкзаком – соседи, мол, нежелательны! Не очень чтоб дружелюбно начинается мой контакт с современной цивилизацией. Ну ничего, перебьется! Я подвинул рюкзак и сел. Юноша с тонкой бородкой, держа перед собой телефончик, гонял по экрану пинками большого пальца каких-то монстров без головы среди однообразных руин. Не глянув на меня, нервно схватил свой рюкзак – отвлекают от главного, – вскочив, поставил его на полку и, рухнув на место, продолжил бой. Хороший сосед для долгой дороги! У окна сидел какой-то бледный пацан, я почему-то подумал: «Детдомовец» – и тоже истязал телефончик. Отличные спутники! И те, что напротив, не лучше, хоть и постарше. Его гаджет – так называют эти плоские штучки – опять же лежал на соседнем с ним сиденье, занимая, замечу, место в наполненном вагоне, но это не беспокоило его. От гаджета к его голове тянулись «вожжи», им управляющие, точнее, проводки, вставленные в уши, и окружающий мир его не интересовал. Даже глаза его были закрыты – возможно, видел «гаджетский» сон. Подруга его спала, прислонившись к окну, но проводков в ее ушах я не заметил – возможно, видит свой собственный сон. И нельзя понять, одна ли эта компания или отдельные особи – никаких контактов между ними не наблюдалось… И только в самом конце выяснилось – компания, пошли вместе… Мы веселились не так. Да, цивилизация, о которой я так тосковал, сильно переменилась, особенно это бросается в глаза после долгого перерыва…

Да, «электронное детство» пагубно – об этом все говорят. Спорят о конце света, а он уже наступил, и от всего, что билось и страдало, осталась лишь «электронная версия»…

Но – повеяло жизнью! Размашисто распахнув дверь, вошла румяная бабка с плетеной корзиной в рюкзаке за плечами, сама в немалых летах, седая, но румянца, свежести, запахов жизни в ней было больше, чем у всех этих… «гаджетов» – иного слова не подобрать! Ни один даже не шелохнулся: нас для них нет! Постояв, бабка уверенно сняла с места гаджет и положила «спящему» на колени… Тот вздрогнул, но глаз не открыл. Бабка села, поставив корзину рядом с собой. Запахи… вянущей листвы, покрывающей… что? Я втянул аромат… Грибы! Да, грибы, безусловно, здесь побывали… но сейчас – донюхался! – клюква, тронутая первым морозцем, сочная, сладкая! Но соседи не реагировали. Из жизни ушли! Прогрохотал встречный состав с цистернами… Куда мчимся? Я повернулся к бабке, в надежде завязать разговор, но и она уже тыкала в телефончик! И я, по примеру соседей, закрыл глаза. Может, открою – и что-то увижу? Несколько раз порывался, но говорил себе: «Погоди! Рано!»

И наконец – открыл! Кое-что изменилось. Вместо покосившихся изб шли солидные виллы. Жизнь всё-таки есть! Меняется, наступает!

Отъехала дверь… и вошел мой знакомый! Давний. Очень. Сдуру я улыбнулся, но он в ответ распахнул свою кожаную сумку, вытащил гаджет и занырнул… Ну да, зубов сейчас у меня мало. Но будут же. За этим и еду! Но рассказать некому. Когда уже шли новостройки, я все же не выдержал:

– Тимоха! Привет! Помнишь, в сто девяносто третьей в баскет играли вместе?

– Не припоминаю, – процедил он. И прикрылся планшетом, как щитом. Гаджеты у них!

«Гад же ты!» – подумал я.

ЖИЗНЬ ПОСЛЕ КЛАДБИЩА

Встретила меня у кладбищенских ворот.

– Понимаю, это такой «код Попова» – опаздывать ко всему неприятному?

– Ну почему «неприятному»? – пробормотал я, мало соображая, что говорю.

Все уже выходили на площадь, садились в машины.

– Мобильник забыл! – пробормотал я.

– Ну, естественно. Чтобы тебя ничто не отвлекало… от тебя!

– Почему? Как раз отвлекало… Многое.

– А по-моему, так тебе все фиолетово!

– Нет!

– Ну, ты едешь?

– Зачем?

Похорон, кажется, наша любовь не пережила.

– Он и на собственные похороны опоздает! – сказал кто-то в маске, проходя мимо, похохатывая.

Видеть бы его рожу! А из-под маски говорят что попало… КОВИД!

– Вот видишь – о тебе уже мифы. Тебе, впрочем, удобные. Ты едешь?

– Нет. Остаюсь… Навещай!

На последнем слове она вздрогнула, но все же села и укатила. И, как я понял, хлопок дверцы обрубил прошлое. А будущего не предвидится. Я подошел к свежему холмику с портретом Михаила Алексеевича. Вот такой он, жизнерадостный. Не озирайся! Больше всего меня на кладбищах теперь расстраивают не даты смерти, а даты рождения. Одноклассники. И даже учащиеся младших классов!