Любовь и честь

Он все еще держал ее за руки, а Нора была так поражена, что не замечала нелепости этого положения. Будь она сейчас в Лондоне, что за историю могла бы она рассказать! Весь двор хохотал бы до слез. Никто из знакомых с этим юнцом не мог вообразить его в роли защитника, и менее всего в роли защитника родной сестры — тридцатилетней богатой вдовушки, которая по указанию семьи перебиралась из одной постели в другую. Знатные особы, разнеженные ее ласками, лучше воспринимали то, что она им нашептывала.

Злословие, фальшивая дружба — самый ходкий товар при дворе. Лорд Джон блистал в этой среде, а Нора этого не умела, а потому ее следующие слова были произнесены слишком равнодушно:

— Вы очень добры.

Лорд Джон уловил ее холодность и заговорил осторожнее:

— Но возможно, я неверно оценил ваше положение?

У Норы голова шла кругом.

— Я начинаю думать, что сама не понимаю своего положения. А как вы его оцениваете, сэр?

— Ну как же, миледи! Я полагаю, что этот брак не соответствует вашей воле. Как может быть иначе, если в первую очередь вы должны следовать долгу по отношению к вашему дорогому брату?

Вопрос явно заключал в себе ловушку, и не одну.

Нора натянуто улыбнулась:

— Вы считаете моего брата преступником, лорд Джон. Спрашивать меня, соблюдаю ли я его интересы, — это вопрос с подвохом.

Он внимательно вглядывался в ее лицо.

— Да, думаю, так и есть. Вы не сочтете за дерзость, если я буду говорить прямо? Я не верю, что вчера за ужином вы планировали свадьбу. Во всяком случае, не с лордом Ривенхемом. Это меняет мой взгляд на все дело. Я начинаю думать, что надо разобраться, кто здесь преступник, а кто — жертва.

К Норе вернулись ее дурные предчувствия, внутри все сжалось.

— О, — тихонько протянула она. Вот уж действительно человек говорит прямо. Этот мальчишка пытается найти в ней союзницу против своего командира, ее нового мужа. Скорее она свяжется с диким кабаном. Тогда она, во всяком случае, сможет хотя бы с какой-то вероятностью предсказать, когда ее союзник на нее бросится.

Нора осторожно высвободила руки.

— Очень благодарна вам за вашу доброту, — сказала она, прошла мимо него и распахнула дверь.

Из нижнего холла донеслись звуки смеха. Один из голосов принадлежал Эдриану.

Лорд Джон побледнел.

— Поговорим позже, — поспешно пробормотал он. — Доброго дня, милая дама. — И он проскочил мимо нее в дверь.

Нора вернулась к окну и снова взяла лютню. Она давно не играла, но пальцы сами помнили, что делать, и заиграли почти без ее участия.

Интересно, что за пакость замышляет этот дурачок? Она ни за что бы ему не доверилась. Но его рассуждения дали всходы в ее разуме. Нора задумалась.

Зачем он говорил с Космо? Может быть, просто понял, что кузен — тоже враг Эдриана? Могли эти двое вместе разработать какой-нибудь план?

А если так, то стоит ли винить лорда Джона за то, что он намекнул ей об этом. Она сестра Дэвида, кузина Космо, оскорбленная невеста. Интересно, в какой из этих ролей кроется причина беспокойства, которое она ощущает при мысли о заговоре против Эдриана?

Если даже лорд Джон считает ее своим естественным союзником, то почему она беспокоится о муже, а не примкнет к его врагам? Дэвид назвал бы ее предательницей.

За спиной раздались шаги. Нора, чтобы не вступать в разговор, заиграла быстрее. Ее беспокойство нарастало и причиняло боль, как рана. Она никак не могла разобраться в себе. Может быть, лорд Джон намеревался выудить из Космо какие-то сведения? Вдруг он задумал перейти на сторону ее брата, чтобы легче было навредить Эдриану? Тогда Дэвид будет винить ее за то, что она не стала поощрять лорда Джона.

«Дэвид, я не могла доверять ему. И Космо — тоже. Как можно было ему верить? Если между нами была действительно заключена помолвка, надо было сообщить мне о ней».

А может, никакой помолвки не было? Может, Космо лгал?

«Тогда я опять же права, подозревая его. А уж лорду Джону я вообще не могла доверять».

За спиной раздался мелодичный аккорд. Пальцы Норы запнулись. Песнь мандолины звучала, как смех, как легкий и яркий контрапункт к гортанным звукам лютни.

Нора оглянулась. Эдриан сидел на стуле, опустив глаза на свои пальцы, которые летали по струнам с невероятной для их размеров грацией.

Светлый локон упал ему на Щеку и струился по ней, как солнечный луч.

Нора отвернулась к окну и сглотнула некстати набежавшие слезы. Должно быть, виною всему недосып, отсюда и эта смешная реакция. Неожиданное венчание в полночь выбьет из колеи любую женщину.

Однако она продолжала играть. Мелодия Эдриана переплеталась с ее собственной. Душу Норы переполняла музыка. Как легко с ним играть! Она все еще помнила — через шесть лет! — как должны импровизировать пальцы, чтобы украсить его очередную вариацию.

Песня словно летала между ними, сплетаясь в нечто большее, чем просто мелодия. Музыка захватила Нору, прогнала тревоги, изменила настроение. Теперь ею овладело восхищение чудесами, которые вытворял Эдриан на струнах своей мандолины, вытворял легко и весело, отчего собственные пальцы забегали быстрее.