Любовь и головы. Пособие для начинающих

Эта история началась промозглой весной, а закончилась в травмпункте.

Основой стратегии этих отношений стал классический журналистский подкат, который я не применяла со школы: интервью. Сугубо профессиональное: во время качественного интервью задача журналиста установить максимально приятельские и доверительные отношения с собеседником. Никогда не знаешь, какую роль он потом сыграет в твоей судьбе. И в этом один из великих плюсов моей профессии – бесчисленное количество знакомых из самых разных сфер жизни. В общем, я сходила на интервью, потом возникли уточнения, а затем последовал и первый ужин. Это было серьезнее, чем бал Наташи Ростовой: я одновременно брила ноги и выпрямляла челку, подруга, собрав детей и стопку нарядных платьев в охапку, летела ко мне через весь город спасать мой неприглядный внешний вид девочки-хипстера.

Как-то раз на день рождения он подарил мне букет калины красной, а на первой встрече он был в красной рубахе. Но фильм Шукшина я в то время еще не посмотрела, и двусмысленность ситуации оценить не смогла. Но не будем проводить параллелей с кино – в жизни все бывает куда более увлекательно.

Чуть позже, добыв в закромах шкатулки с желаниями секретный листок с вдумчиво запротоколированными параметрами идеального мужчины, я ахнула. Все сходится: всю жизнь ждала. А для филологической чувствительной барышни в возрасте, когда считаться «на выданье» уже как минимум самонадеянно, такая встреча – как распрямить туго сжатую пружину. Ноги начали терять землю, а голова – остатки здравого смысла. Пиу!

Когда мы кого-то любим, то это мы молодцы. Самое красивое чувство рождается и расцветает в нашей душе, мы его можем раздавать всем вокруг щедро, пачками и стопками, от этого мир становится немножко добрее. И если оно есть – не нужно ни о чем жалеть, останавливаться или другими способами наступать на горло своей песне. Даже если у второй стороны этой истории по жизни оказываются совсем иные приоритеты.

Эта встреча поменяла многое в жизни. Человеку из дорогого общества хотелось соответствовать, пришлось срочно стройнеть и менять имидж, попутно заняться парусным спортом. Я читала все книги, которые он мне советовал, искала в них скрытые смыслы. Это был единственный мужчина, который с третьей попытки смог объяснить мне устройство двигателя внутреннего сгорания.

И научил меня думать о деньгах. Потому что это конечно же был хороший еврейский мальчик. Тогда я еще страдала идеализмом: многие вещи, как мне казалось, нужно делать ради большой великой цели или потому, что так нужно для мира во всем мире. Подвох в том, что нередко большие цели – не такие и большие, а весьма упрощенные в мире твоего начальства. Ты должен всего лишь приносить компании деньги, а философию на это можно наложить любую, лишь бы сотрудник ударно работал. «Где деньги, Саша?», – регулярно спрашивал он меня, когда я, заходясь слюнями, рассказывала про очередной проект. «Ты меркантильная сволочь», – искренне обижалась я. С тех пор, как я научилась задавать и отвечать себе на вопрос, где деньги, жить стало проще. Это не значит, что в мире не должно быть благотворительности и добрых дел для друзей, но это значит, что если кто-то решил на тебе заработать, то и ты бесплатно ничего делать не должен. Остальное – по любви: из нее, кстати, рождаются самые лучшие проекты.

Мне как-то сказали, что половина проблем в том, что я вижу людей не такими, какие они есть, а такими, какими могли бы быть. Обидно подловить себя на таких заблуждениях и непросто начать их как-то анализировать. Но вот этот образ в своей голове, через призму бальзаковских очков, я полюбила по-настоящему сильно.

Возможно, я просто встретила родную душу – и так бывает, если верить теории о переселении душ. Но как-то получалось иногда угадывать наперед сказанные фразы, и он выдавал обрывочные воспоминания про меня из снов. Просто мы где-то раньше встречались, просто в этот раз встретились не в то время и не в тех обстоятельствах. Но каждая из встреч была по-своему прекрасна, даже когда я, перебрав, пикировала со шпилек в клумбу.

А он все время был в каком-то плавании. И изредка швартовался к моему берегу. Тогда оставалось только бросить все – и бежать на встречу. Если честно, меня не очень волновало, где он и с кем, важно было, что время от времени мы можем просто сесть и поболтать. Чувство ревности мне знакомо так же слабо, как и чувство зависти: я не вполне понимаю, как это устроено. Так что лишних переживаний, кроме хороших, мне не досталось.

Я никак не могла понять, почему такой прекрасный человек довольно бессмысленно тратит свою жизнь. Ведь можно было – с его умом и талантами – столько всего сделать. В одну из нашу последних встреч, когда удалось поговорить по душам, он сказал, что не видит особого смысла жить. Надоело. Такую тоску и безысходность в человеке едва ли можно починить подручными средствами.