Любовь и кровь в снегах и льдах. Роман и повести

Машина вывернула на асфальтированную дорогу и остановилась. Из кабины вылезли Андрей и Валера с арбузами в руках. Голову Валеры покрывала розовая панама в цветочек. Положив арбузы на землю, они подхватили рюкзаки и сумки, которые Володя подал им из кузова. Потом он спрыгнул на землю сам и помахал водителю рукой:

— Спасибо!

Дождавшись, пока машина скроется из виду, Володя вытащил из карманов десяток абрикосов и сложил на клапан рюкзака.

Они огляделись вокруг. За высокими пыльными тополями и арыком прятались в зелени беленые домики. На небольшой открытой площади стоял, распахнув двери, одноэтажный стеклянный магазин.

— Хуш омадед![1]— Валера широким приветственным жестом снял с головы панаму.

Андрей и Валера лежали на сухой траве, ели абрикосы и смотрели на уходящую к горизонту дорогу, окаймленную синими предгорьями. Раскаленный воздух плавал над асфальтом, то и дело рождая далекие миражи в виде машин и автобусов, которые, впрочем, тут же исчезали.

— Давай из арыка наберем? — Валера надвинул панаму на глаза и облизал пересохшие губы.

— Да ну, ты что! — запротестовал Андрей. — Бабаи там ноги моют, белье стирают… Ты сам туда кости плюешь… Вообще непонятно, откуда он течет.

— Он с гор течет! Ледниковая вода — чистая, как слеза ребенка.

— То-то она такая желтая.

— Так раса потому что желтая.

— Не знаю, как хочешь, — сказал Андрей устало, — я пить тут не могу… Я и жрать-то тут ничего, кроме лепешек, не могу. Это вы с Вовиком любите все эти манты, самсы…

— Просто ты очень мнительный…

Из магазина вышел Володя с полиэтиленовой флягой, полной воды.

— Ну что, как там колониальные товары?! — Валера обрадовано сел.

— Толботи, молхои, харруза, — ответил Володя.

— Откуда вода? — спросил Андрей.

— Там у них при входе ведро эмалированное стоит и кружка к нему привязана. Они сами ее пьют. Держите, я уже напился, — Володя протянул ему флягу.

Андрей жадно пил воду большими глотками. Валера тоже сделал несколько глотков, затем снял панаму, наполнил ее до краев и аккуратно, стараясь не пролить ни капли, надел на голову. Пробежав по лицу, ушам и затылку, струи воды расползлись на футболке мокрыми пятнами.

— Кайф! — Валера удовлетворенно откинулся на рюкзак.

Внезапно один из миражей превратился в битком набитый маленький автобус, на огромной скорости приближавшийся к повороту. В дверях автобуса висели пассажиры в развевавшихся на ветру стеганых халатах, за стеклом кабины виднелись две козы, несколько женщин и почтенные бородатые старцы, спокойно и гордо взиравшие на стремительно исчезавшую под колесами дорогу.

Володя, Валера и Андрей вскочили, хватая рюкзаки, сумки и арбузы. Мелькнуло застывшее в улыбке лицо водителя. Издав гудок и не снижая бешеной скорости, автобус вписался в поворот так, что его правые колеса на мгновение оторвались от земли.

— Ого! — поразился Валера.

— По-моему, они просто не знают, как его остановить, — сказал Володя.

Несколько таджиков, выскочивших из магазина на звук автобуса, разочарованно возвратились обратно. Горизонт снова опустел. Валера скинул рюкзак и вяло опустился на траву. Из магазина вышел продавец с белым эмалированным ведром в руках. Привязанная к ведру жестяная кружка неприятно стучала в такт его шагам. Зачерпнув из арыка воды, он ушел обратно.

Андрей и Володя зачарованно смотрели ему вслед. Глядя на них, Валера в приступе хохота повалился на землю.

Мощный водяной поток сбегал по наклонному лотку водобойного колодца в небольшой бетонный бассейн. Сначала они бросили в воду арбузы, а затем сами нырнули вслед за ними. Однако, уже через минуту, дрожа от холода, вылезли наверх, легли на раскаленный солнцем бетон и, прижавшись к горячим плитам, как хищники за добычей, следили за арбузами, которые то исчезали в водоворотах, то снова появлялись на поверхности.

Наконец, ударившись о бетонную стенку бассейна, один из арбузов раскололся, дав глубокую трещину. В мгновение ока Валера выловил его из воды и разломал на куски. Арбуз ели руками, вгрызаясь в сахарную мякоть и обливаясь липким красным соком.

Были уже сумерки, когда автофургон с табличкой «Анзоб» за стеклом кабины остановился по просьбе Андрея. Открыв заднюю дверь, они забрались внутрь, предварительно закидав туда рюкзаки.

Фургон двинулся по главной улице, заполненной вышедшими на вечернюю прогулку жителями селения.

Женщины разговаривали, стоя прямо на дороге, мужчины небольшими группками сидели на корточках у обочины. Справа и слева открылись персиковые сады, за которыми начинались холмы предгорий.

Внутри фургона, среди коробок и ящиков, на двух лавках, идущих вдоль бортов, ютились три пассажира. С одного бока — седовласый мужчина пятидесяти лет в выцветшей брезентовой штормовке и тоненькая девушка с косичками, лет двадцати, в такой же брезентовой куртке, но только совершенно новой, брезентовых брючках и новеньких туристских ботинках. Напротив них сидела курносая девица в джинсовых шортах и футболке с олимпийским медведем на груди. У ее ног стояла дорожная сумка, которую она все время придерживала рукой.