Любовь и кровь в снегах и льдах. Роман и повести

— Ксюха! Слушай меня внимательно!.. Это — мои лучшие друзья! Прошу любить и жаловать! — девушка попыталась высвободиться, но он, хохоча, сжал ее еще крепче. — Ну ладно, ладно — только жаловать, только жаловать!.. Так вот: эти люди только что прибыли к нам из солнечного Ленинграда — города, где я родился и вырос, и где прошло мое счастливое детство!.. Как видишь, они измучены долгим изнурительным странствием и ужасно, чертовски, чрезвычайно голодны! Давай-ка, быстренько, что там у вас осталось пожрать — все тащи на стол!

Он отпустил девушку, на прощание шлепнув ее по заду. Усмехнувшись, она царственной походкой пошла к раздаче.

— Люблю тебя, в зелень одетой! — простонал Тюльпанов вдогонку.

— Кто это? — заинтересовался Валера.

— Новичок из Харькова… Нравится?

— Остаться, что ли, у вас котлы мыть?

— Оставайся, Валера, оставайся! Не пожалеешь! Через три дня новый заезд будет — погуляем от души!

За соседним столиком ужинали седовласый мужчина и девушка с косичками — недавние попутчики. Он время от времени недобро поглядывал в их сторону. Она, одетая уже в открытое летнее платье, смущенно уткнувшись лицом в тарелку, давилась остывшими макаронами.

Девушка в брезентовой курточке принесла три тарелки, полные лапши с гуляшом.

— Может быть, отужинаете с нами? — Валера галантно привстал с места.

— Да нет, спасибо, — засмеялась она и начала собирать тарелки с соседнего столика.

Молодой человек, мывший пол по соседству, распрямился, выжал тряпку и ревниво обернулся в их сторону:

— Должен вас, вообще-то, предупредить, что для тех, кто опоздал на ужин, у нас начинает действовать морской закон: кто последний, тот убирает.

— А мы живем по кавалеристским законам, — парировал Валера, заглатывая лапшу.

— Да? А как это? — растерялся молодой человек.

— Нагадил — и ускакал! — радостно объяснил Валера.

Выйдя из столовой, они остановились посреди людной центральной аллеи. Одна из двух проходивших мимо девушек игриво задела Тюльпанова бедром и, как ни в чем не бывало, пошла дальше.

— Мы с Тамарой ходим парой, — громко продекламировал он ей в спину, — лесбиянки мы с Тамарой!

Девушки засмеялись, но не обернулись.

— А вот и они! — указал Тюльпанов в конец аллеи. — Эдуард со своими дрессированными львицами!

Первым появился разгоряченный ходьбой Эдик в семейных трусах с огромным рюкзаком за спиной. Сверху, снизу и с боков к рюкзаку были привязаны многочисленные свертки, тюки и даже кастрюли. Следом за ним семенили четыре длинноногие девушки, на каждой из которых была какая-то деталь его одежды, явно не по росту. На первой — олимпийка с надписью «СССР», на второй — спортивные брюки того же цвета, на третьей — пуховый жилет и шерстяная шапка, последняя куталась в огромную пуховку.

— Посмотрите — вот он без страховки идет! — закричал Тюльпанов. — Чуть левее наклон — упадет, пропадет!

— Трусы — спортивные! — уточнил зачем-то Эдик. — С приездом! — бодро поприветствовал он всех. — Чего вы тут стоите, как не родные? Пошли ко мне!

— Давайте-ка, я сначала покажу вам ваш шатер, — предложил Тюльпанов, — бросите шмотки и будете свободны.

— Ну, в общем, комната девять, — Эдик двинулся к двухэтажному домику, девушки за ним.

— Киньте мое барахло, я тут пока исследую поле деятельности, — отдав рюкзак, Валера скрылся в кустах.

Минут через пятнадцать Андрей и Володя поднялись в комнату девять. Две девушки готовили что-то на электроплитке, третья штопала Эдику носок, четвертая гладила ему брюки.

— Располагайтесь пока, я сейчас, — Эдик сидел на неубранной постели и писал какие-то бумаги. — А где Валерка?

— Зов предков, — объяснил Володя.

— Понятно, — Эдик выставил из тумбочки несколько пиал и заварочный чайник. Андрей и Володя развалились в креслах, листая журналы.

Одна из девушек ошпарила чайник, всыпала заварку, залила кипятком из алюминиевой кастрюли и накрыла полотенцем:

— Чай готов.

— Спасибо, Катюша, — не глядя, поблагодарил Эдик.

Девушка, гладившая брюки, повесила их на стул. Остальные тоже поднялись:

— Ну, мы пошли.

— У вас к чаю ничего не осталось? — спросил Эдик.

— Мы принесем чего-нибудь, только попозже, — пообещали они и вышли.

Эдик отложил бумаги в сторону.

— Даже самый ленивый узбек три раза делает коштарак! — он несколько раз перелил чай из чайника в пиалу и обратно. — Может, пойдем на балкон? Духота невозможная…

Взяв пиалы, они вышли на балкон и прислонились к перилам, наблюдая сверху праздничную жизнь лагеря, набиравшую свои обороты.

Внизу вокруг открытого бассейна мельтешили люди. Орала музыка, слышался смех, пронзительный женский визг.

— Из окна раздавался девичий крик, плавно переходящий в женский, — процитировал Володя.

— Зря смеетесь! — сказал Эдик. — В лагере «Айлама» четыре инструктора изнасиловали участницу. Телеграмма была по всем лагерям…

— «Кончай насиловать»? — спросил Володя.

— Примерно, — засмеялся Эдик.

— Инессу не видели?! — под балконом неожиданно появился возбужденный Валера.

— Нет, — ответили ему, и он снова пропал.

— Интересно, что он им всем говорит, неужели разное? — размышлял вслух Володя. — Невозможно же всякий раз придумывать что-то новое…