Любовь и кровь в снегах и льдах. Роман и повести

Андрей стоял на краю ровного зеленого луга. Непогода осталась выше. Редкие крупные снежинки, плавно касаясь земли, тут же таяли. В конце поляны высилась аккуратная, сложенная из камней пирамидка с воткнутой лыжной палкой. На палке раскачивалась на ветру табличка автобусной остановки, с облупившимися, но еще различимыми номерами автобусов.

Развязывая на ходу ремни и стропы, Андрей пошел к туру, но через пару шагов от неожиданного спазма вдруг резко согнулся пополам, упал на колени, упершись руками в землю, и его начало рвать какой-то тонкой вязкой жидкостью.

Покусывая травинку, Андрей лежал возле тура. Подошли остальные, молча повалились рядом. Протоптанная в траве дорожка уходила вниз. Чуть поскрипывала табличка с номерами автобусов. Снег все прибывал и прибывал, превращаясь в легкую белую пелену.

Любовь и кровь в снегах и льдах

— Есть много способов прощания, — сказал он. — Наилучший — это удержать воспоминание радости. Тепло, которое ты ощущал, будет свежим и неизменным все время, пока ты живешь.

Карлос Кастанеда, «Сказки о силе»

1

Теплоход отчаливал ровно в полночь. А сейчас было только шесть утра. Даже без четверти шесть, если уж быть совсем точным. Антон вышел из жарко натопленного вагона и тут же поскользнулся на замерзшей луже. Вот это да! И еще ветер — пронизывающий насквозь и ледяной, аж дыхание перехватило. Всего-то конец октября, а такой лютый холод. Может, и Нева уже замерзла? Он застегнул полар под самый подбородок и вдвинул руки поглубже в карманы.

Следом выбрались соседи по купе — молодая парочка, добиравшаяся в Питер с каких-то югов. Девушка выскочила на платформу прямо в шортах и короткой маечке. На нее было холодно смотреть…

Накануне вечером она разгадывала кроссворд. Спросила у своего молодого человека, где находится Монблан.

— На Сампсониевском, — не задумываясь ответил он.

— Где?

— На Сампсониевском, возле «Петровского форта».

— У тебя уже крыша поехала от вашего строительства, — раздраженно сказала девушка. — Я про гору спрашиваю.

— Тогда не знаю, — парень беспомощно развел руками. — Где-то в Европе, в странах ЕС…

Антон пошел наверх, к зданию вокзала. Металлические колонны пандуса блестели в ядовитом свете фонарей. На соседнем пути стояли покрытые инеем цистерны. Пахло бензином, как на заправочной станции.

Встречающих не было — только маленькая симпатичная девчушка, лет, наверное, четырнадцати, одиноко стоявшая в конце подъема с большим вязаным свитером в руках. Даже со стороны было видно, какой он теплый — этот свитер.

Антон подумал, что было бы здорово, если бы его тоже встречала такая вот крошка. Младшая сестра, например.

— Продаешь? — он приостановился рядом.

— Еще чего, — девчушка мельком глянула на него.

— А если подумать?

— Иди, куда шел, — она продолжала высматривать кого- то в толпе приезжих.

— Потом ведь жалеть будешь. Захочешь продать, а никто уже не купит.

— Слушай, отъебись! — вдруг зло огрызнулась крошка.

Антон растерянно улыбнулся.

— Извини, — он недоуменно пожал плечами. — Не хотел тебя обидеть…

В зале ожидания было уже теплее. На металлических скамейках дремали бледные невыспавшиеся пассажиры. Тучный милиционер, поигрывая дубинкой, всматривался в лица приезжих. Антон прошел мимо очереди в закрытую пока еще кассу, потом по скользким наклонным плитам вниз, вдоль серой стеклянной стены, за которой вяло разгорался новый серый день.

Вокзальное кафе пустовало. Только в дальнем углу спал ночной посетитель, положив лицо на мрамор стола. Кофе из опрокинутой им пластмассовой чашки растекся бурым пятном по скомканной газете.

Антон сел у окна и увидел сверху свой поезд, который бесшумно двинулся с места и пошел дальше, на север. Потом оглядел интерьер: крашеные серой эмалью швеллера колонн, такие же серые балки потолка, депрессивного цвета стены, грязный стеклянный купол…

Он не любил этот новый вокзал. Хотя и прославились тут его бывшие однокурсники. И даже, кажется, получили за него государственную премию. Какой-то он был холодный и неуютный. Антон бывал здесь редко и обычно старался не задерживаться. Но сегодня не очень-то спешил его покидать…

Электронные часы на стене показывали шесть. Ну вот, пятнадцать минут уже прошло. Осталось убить восемнадцать часов.

Из подсобки появилась худая темноволосая женщина в клеенчатом переднике, протерла тряпкой барную стойку. Антон подошел, попросил горячий бутерброд и кофе.

— Девяносто, — подсчитала она.

Он достал из заднего кармана брюк несколько мятых купюр и отдал сотню.

— Здесь не обменный пункт, — сказала женщина.

— Ах, да, — Антон сунул гривны обратно и достал паспорт, за крокодиловой обложкой которого лежали рубли.

— На заработки?

— Как раз наоборот, — сказал Антон.

— Шутите!

— Какие уж тут шутки.

— Чем же вы там, интересно, занимались?

— Да так, разные махинации.