Любовь и ненависть

Наконец я увидел ее. Она была в прекрасном золотистом платье, юная и красивая, пламенная, как сама жизнь, я любил ее, и я хотел прокричать ей: — «Приди». Она обнималась с каким-то ардорцем. Он ей нравился, она смотрела ему в глаза и улыбалась с вожделением. Именно поэтому она и закрылась от меня! Я почувствовал, что смотрю на мир через призму красных отбликов. Сейчас я испорчу этот праздник! Постарался успокоиться. Эти люди так ждали этого дня. Ко мне подошла Идаоила, прекрасная, печальная, она потеряла всю семью в этой войне, ее отец был угнан в рабство. Ее дети погибли. Я положил ей руки на плечи, пытаясь успокоить. Идаоила говорила и говорила. У нее был надломленный, как бы стеклянный, голос. Горе… Печаль… Лишения… Утраты…Я злюсь, не могу сконцентрироваться, Мира окружена ардорцами, они красивее, выше, интереснее меня, без этой боли и долга…

Мира меняет партнеров. Ардорцы интересуются ей. Неудивительно, она, как редкий, прекрасный и чрезвычайно хрупкий цветок, она волнует и манит, она моя!

Ко мне подходят люди, я смеюсь, улыбаюсь, пожимаю руки, целую щеки, обещаю, успокаиваю, утираю слезы грусти, слезы радости, танцую. Какой долгий, мучительный день. Ричард смотрит на меня грозно. Слишком рано встал с постели, устал, рана болит, все, он меня точно привяжет к кровати… Мира танцует с кем-то…

Я больше не смотрел в ее сторону. Почему она закрылась от меня! Меня все злило, что она танцует, что меня никак не оставят в покое, что все эти мужчины так смотрят на нее! Запру! Она моя! Все эти ардорцы казались мне совсем чужими. Пускай все убираются! Она принадлежит мне.

Праздник продолжался. Меня о чем-то спрашивали, что-то рассказывали, со мной что-то обсуждали…я не замечал происходящего, я просто присутствовал. Иногда

Меня кто-то окликнул. Я кого-то выслушал. Что-то ответил, растянув губы в любезной улыбке. Обернулся. Ее нет. Она ушла. Оглянулся. Где она? Я ее не чувствую, пустота эхом гуляет в моей душе, слишком много место в моей груди для одного сердца…

Мне надо ее найти…Вскочил…

Мира

— Когда мы потеряли Владыку — это было ужасно. Томеррен хитростью и обманом проник во дворец и убил их…

Я потрясена. Слезы текут по моим щекам. Пиер рассказывает про ардорскую войну. Бедный, бедный Рем, сколько же он пережил!

— А потом была церемония отречения… — Перед моими глазами стояла картина — Рем на коленях перед своим народом, свист кнута, вся площадь на коленях…Голос Пиера дрожит. — Знаете Мира, наш Владыка — это, это наша святыня! Мы на все готовы ради него. Он ведь последний…

Я тяжело вздохнула. Многое открылось перед моими глазами. Я конечно догадывалась, что ничего хорошего там не происходило… Но эти пытки, эти насилия.

— А что случилось во время мальчишника императора? — Пиер посмотрел на меня абсолютно дикими глазами. Помотал головой:

— Нет, Мира, извините, я не могу об этом…

Мы гуляем по поселению. Я и не представляла насколько это огромная пещера. Многочисленные коридоры, переходы, вверх, вниз, мы посмотрели на величественные горы из многочисленных окон. Посмотрели на дымящиеся купальни. Я, связанная браслетом расстоянием, на которое я могла уходить от Рема, впервые имела возможность увидеть быт ардорцев.

— А сейчас, когда вернулся Владыка, у нас появился шанс… Шанс вернуть нашу родину. — Пиер задумчиво помолчал, — хотя мы все панически боимся отпускать Владыку. — Он засмеялся, — знаете, так хочется связать его и запереть в самом дальнем каменном помещении и оберегать всей расой.

— Да куда уж вам, — протянула я, улыбаясь…

— Куда уж нам, — улыбаясь протянул Пиер.

Они его любили. Я видела это. Не боялись, не лебезили, а именно любили. Трепетно оберегали, бесконечно уважали. Вспомнила отношения между креландским императором и всеми его подчиненными, которым основа была страх, ненависть и обман.

— А вы маг?

— Да, маг, не такой сильный как Николас или Зак. Нас, носителей Армадила, осталось очень мало…

— Да…

У него есть Армадил! Я почувствовала, что от любопытства я готова была завилять несуществующим хвостом. Я забыла о головной боли, об усталости.