Любовь и ненависть

отплытию. Кают-компания в один миг опустела. Из недопитых

стаканов теплился почти прозрачный пар. Это напоминало что-

то знакомое с детства, то ли виденное, то ли вычитанное в

приключенческих книгах: догорающие костры поспешно

оставленных биваков, звонкая тишина леса.

Мысль эта сверкнула падающей звездой и угасла, что бы

уступить место новой, завладевшей всем моим существом: в

сорока милях отсюда в беспощадной, всеистребляющей

морской пучине, среди мрака полярной ночи отчаянно

боролись за жизнь смелые и сильные люди.

Остров Гагачий расположен между Завирухой и бухтой

Оленецкой. Принимая во внимание скорость кораблей и

расстояние от места катастрофы до ближайшей стоянки,

быстрее всех могут подойти к острову Гагачьему наши корабли.

Но смогут ли они благополучно преодолеть эти сорок миль

беспокойного моря, поднятого на дыбы мятежным норд-остом?

Не придется ли нам самим просить о помощи?

Все эти вопросы, разумеется, ни в какой степени не

могли отразиться на моем решении немедленно выполнять

приказ.

Наши корабли, оставив за кормой тихую, приветливо

искрящуюся огнями бухту Оленецкую, начали с большим

трудом пробираться сквозь бесконечную цепь волн, несущихся

нам навстречу. Волны грубо толкали в левый борт,

обрушивались сверху на палубу, норовя если не раздавить

своей тяжестью, то уж обязательно опрокинуть небольшие

корабли, спешащие на помощь людям. Еще при Дмитрии

Федоровиче Пряхине нам приходилось бывать в суровых

переделках, но такой волны мы, пожалуй, еще не видали.

Море выло, бесновалось, заливаясь в темноте

дьявольским хохотом. Я стоял на мостике рядом с Нанковым,

разговаривал с ним вполголоса, потому что сама обстановка

принуждала к этому, а он не всегда разбирал мои слова,

заглушаемые грохотом волн и шумом ветра. Мы говорили о

предстоящей трудной операции по спасению людей, если они

окажутся живы.

- Без шлюпок не обойтись, - отрывисто говорил Панков,

всматриваясь в пустынную темноту.

- Для начала спустим одну. Подберем самых сильных и

самых ловких ребят, отличных гребцов. И офицера. Нужен

сильный человек, виртуоз в управлении шлюпкой. - Говоря это,

я перебирал в памяти всех своих офицеров. Большинство из

них неплохо владели шлюпками, но сейчас этого было

недостаточно: управлять шлюпкой при такой волне мог только

мастер. - Кто у вас может?

Панков молчал, казалось, он не расслышал моих слов. Я

уже хотел было повторить вопрос, как он, не меняя позы и не

отрывая глаз от серого мрака, перейдя на "ты", сказал:

- Есть такой человек. Вспомни училище, зачеты на

управление шлюпкой... шлюпочные гонки.

Я понял его с первого слова: Панков говорил о себе. Да, в

училище не было ему равного в управлении шлюпкой и на

веслах и под парусами. Лучшей кандидатуры и желать нельзя.

Но он командир корабля. Оставить корабль без командира? На

такое можно было решиться лишь в самом исключительном

случае. А здесь разно не исключительный случай: на карте

стоит жизнь многих людей, и не только рыбаков, потерпевших

катастрофу. От командира шлюпки зависело выполнение

приказа и жизнь матросов-гребцов.

- Разреши мне, Андрей Платонович.

Панков повернулся ко мне лицом, вытянулся, руки по

швам. Вид строгий и решительный. Мы молча смотрели друг

на друга. Слова здесь были неуместны: они но могли передать

того, о чем говорили наши взгляды. "Ты же отлично

понимаешь, что мы идем на риск, и тут, как нигде более, нужны

умение и опыт. Все это есть у меня", - говорили большие,

широко раскрытые, настойчивые глаза Валерия. "А корабль?" -

спрашивал я бессловесно. "Ты останешься за командира

корабля". - "Ты подвергаешь опасности свою жизнь и жизнь

своих матросов". - "Да, ради спасения людей". - "У тебя на

берегу есть дочь, жена". - "У тех, ожидающих нашей помощи,

тоже есть жены и дети". - "А ты не находишь, что лучше пойти

на шлюпке мне самому? Я ведь тоже неплохо могу править.

Похуже, конечно, тебя, ну, а вообще неплохо. Что же касается

физической силы, то разве тебе сравниться со мной. Потом же

у меня нет детей". - "Зачем ты говоришь чепуху, Андрей? Ты

неглупый человек и не сделаешь этого непозволительного

абсурдного шага. Не забывай, что ты командир группы

кораблей. Ты должен командовать. Ах, да что тебе объяснять!"

Этот безмолвный разговор произошел в течение одной

минуты. Таково свойство человеческой мысли - что может

сравниться с ней в быстроте?

Я сказал:

- Добро. Вызывайте помощника, готовьте людей и

шлюпку.

Слева по борту во мгле зачернел остров Гагачий,

длинный и не очень высокий, похожий на подводную лодку. Мы

проходили вдоль его южного берега. Здесь волна была

немного потише: вытянувшийся длинной грядой остров