Любовь и так далее

– Секрет хорошего сэндвича с картошкой фри, – завел он, причем далеко не в первый раз, – состоит в том, чтобы от горячей картошки таяло масло на булочке.

– Зачем?

– Чтобы по рукам текло.

– Ну-ну. Так что там Стюарт?

– Ах да, Стюарт. Цветет и пахнет. Суров. При деньгах. Не дал мне заплатить за спиртное – плутократия в голову ударила, ты же понимаешь.

– Нет, думаю, нам с тобой этого не понять.

По словам Оливера, Стюарт все тот же, разве что стал плутократом и порядочным занудой, который за пивом разговаривает почти исключительно про свиней.

– Вы еще будете встречаться?

– Не договаривались.

– Ты взял у него телефон?

Глядя на меня, Оливер слизнул с тарелки масло.

– Он не дал.

– То есть отказался дать?

Оливер пожевал и театрально вздохнул:

– То есть я ни разу не удосужился спросить, а он ни разу не удосужился предложить.

У меня отлегло от сердца. И ничего, что Оливер пришел в раздражение. Как видно, Стюарт приехал всего на пару дней.

А вот хочу ли я с ним встретиться? – возник у меня вопрос после этого разговора. Ответа я до сих пор не знаю. Как правило, решения принимаются мною легко – должен же хоть кто-то в доме обладать таким умением, – но в сложных ситуациях мне всегда хочется, чтобы за меня решил кто-нибудь другой.

Просто неохота думать, что возникнет такая ситуация.

ТЕРРИ: У меня друзья живут на Заливе. Они рассказывали, как работают ловцы крабов. На промысел выходят затемно, примерно в полтретьего ночи, и возвращаются только под утро. Натягивают леску, до четырехсот с лишним метров длиной, через каждые несколько метров – грузило, к нему крепится приманка. Приманкой обычно служат кусочки угря. Потом начинают выбирать леску – тут требуется глазомер и значительная сноровка. Крабы впиваются в угря, но краб не дурак: он не допустит, чтобы его почем зря взметнули в воздух и бросили в корзину, правда же? Поэтому, когда краб уже оказался у поверхности воды, но еще не успел отцепиться, ловец должен незаметно опустить в воду сачок и захватить добычу.

Как говорит моя подруга Марселль: ничего не напоминает?

СТЮАРТ: Как вы расцениваете поведение Оливера? Только честно? Я сам не знаю, чего ожидал. Наверное, чего-то такого, в чем сам не могу себе признаться. Но скажу так. Я не ожидал ничего. Я не ожидал: «Привет, Стюарт, дружище, чертяка, сколько лет, сколько зим, да, конечно, можешь меня угостить, а затем повторить, премного благодарен, мил-человек, и еще стаканчик, а в паузах я буду учить тебя жизни – начну там, где остановился». Собственно, это я и подразумеваю, когда говорю «ничего». Но видимо, я проявил некоторую наивность.

В жизни есть много такого, о чем напрямую не скажешь, вы согласны? Например, что твои друзья тебе чем-то неприятны. Точнее, что они тебе приятны и в то же время неприятны. Естественно, Оливера я исключил из числа друзей. Хотя он, по всей вероятности, до сих пор считает меня другом. Понимаете, да, в чем загвоздка: А считает Б своим другом, тогда как Б не считает А своим другом. С моей точки зрения, дружба зачастую оказывается сложнее брака. Притом, что для большинства вступление в брак – это серьезный рубеж, правда? На кону вся твоя жизнь, ты говоришь: вот он я, вот моя судьба, я отдам тебе все, что у меня есть. Имея в виду не земные блага, а душу и сердце. Иначе говоря, мы ставим цель – сто процентов, так? А на деле, скорее всего, столько не получим; или же получим все сто процентов, но лишь на время, а потом согласимся на меньшее, хотя первоначальная цифра будет маячить в полный рост. Раньше это называлось «идеал». В наши дни, как я понимаю, говорится «намеченный показатель». А потом, когда произойдет сбой, когда показатель опустится ниже намеченного уровня – скажем, ниже пятидесяти процентов, – придется обсуждать такую меру, которая называется «развод».

Но дружба-то не поддается регламентации, правда? Познакомились, прониклись взаимной симпатией, нашли общие занятия – и вы уже друзья. Никакие ритуалы не нужны – ни клятвы, ни определения показателей. Подчас люди становятся друзьями в силу того, что у них есть общие друзья. Случается, что друзья расстаются на годы, потом встречаются – и разлуки как не бывало, а иным приходится выстраивать дружбу заново. И разводов здесь не бывает. Нет, разрыв, конечно, возможен, но это совсем другое. А Оливер просто-напросто решил, что мы сумеем начать с того, на чем завершили… нет, не так: с той далекой точки, которая предшествовала завершению. Что до меня – я хотел присмотреться, что да как.