Любовь и так далее

Вообще говоря, это вопрос непростой. Только я собрался сказать, что в теории целиком и полностью поддерживаю органические вина, но дело осложняется общими практическими соображениями (и даже начал что-то излагать), как из кухни вышла Джиллиан. У них даже не кухня, а какой-то закуток. Она вытирала руки посудным полотенцем. Оливер запрыгал, как паяц:

– Джиллиан, это Стюарт, Стюарт, разреши представить… – И так далее, но я уже не слушал, и она, по-моему, тоже.

Выглядела она… выглядела она как настоящая женщина, если вы меня понимаете. Я бы не сказал «зрелая», хотя и это тоже; я бы не сказал «постаревшая», хотя и это тоже. Да нет, она выглядела как настоящая женщина. Я мог бы сделать попытку ее описать, уточнить произошедшие в ней перемены, но все равно не сумел бы передать своих впечатлений – я же, стоя перед ней, не проводил инвентаризацию. Я, так сказать, впитывал этот облик целиком, видел ее заново, как единое целое, понимаете?

– Ты похудел, – сказала она, и это прозвучало очень мило, потому что старые знакомые для затравки обычно говорят: «Ты поседел».

– А ты – нет. – Ответ получился дурацкий, но ничего лучше я в тот миг не придумал.

– А ты – да, а ты – нет, а ты – да, а ты – нет, а ты – да, а ты – нет, – шутовски заголосил Оливер.

Джиллиан приготовила восхитительную вегетарианскую лазанью. Оливер откупорил мое вино, объявил, что оно «достаточно питкое», и начал отпускать одобрительные, хотя и высокомерные комментарии насчет повышения качества вин Нового Света, как будто я – заезжий американец или его партнер по бизнесу. Сдается мне, впрочем, что Оливер – тот еще бизнесмен.

Мы поделились новостями, обходя скользкие темы.

– Ты надолго? – спросила Джиллиан к концу вечера, не глядя на меня.

– Думаю, на весь срок.

– И каков же срок? – На этот раз она улыбнулась, но по-прежнему отводила глаза.

– Длиной со шнурок, – вставил Оливер.

– Вы меня не так поняли, – ответил я. – Представьте… я вернулся.

Нельзя сказать, что они очень удивились. Я пустился в какие-то объяснения, но тут со щелчком приоткрылась дверь, и передо мной возникло личико. Разглядев меня, оно спросило:

– А где твой кот?

ДЖИЛЛИАН: Я предвидела неловкость. Думала, Стюарт будет стесняться, – раньше он тушевался по любому поводу. Не знала, как посмотрю ему в глаза. Но понимала, что придется. Думала: что за безумная идея, приспичило же Оливеру его позвать. И почему Оливер предупредил меня ровно за три часа и ни минутой раньше?

Никакой неловкости не возникло. Ну, разве что Оливер излишне суетился, чтобы разрядить обстановку. В чем не было ни малейшей необходимости. Стюарт очень возмужал. Постройнел, приобрел благородную седину, но главное – держался непринужденно, без прежней зажатости. Что в тех обстоятельствах было удивительно. А может, и нет. В конце-то концов, ему хватило решимости уехать, сориентироваться в этом мире, найти себя, подняться, тогда как мы топчемся на месте, если не считать детей, а в материальном отношении даже откатились назад. Он ничуть не заносился, хотя мог бы. У меня было такое ощущение, что Оливер его слегка раздражает, нет, я не так выразилась, скорее, что он наблюдает за Оливером, как за ярмарочным шутом, и ждет, когда же окончится этот балаган, чтобы перейти к серьезным вопросам. Наверное, мне следовало обидеться за Оливера, но почему-то этого не произошло.

А вот Оливер обиделся. Когда я невольно повторила (без всякой необходимости – ведь об этом было сказано в первой же фразе), что Стюарт похудел, Оливер вставил: «А знаешь ли ты, что анорексия бывает даже у свиней?» Я пригвоздила его взглядом, и он добавил: «Стю мне сам рассказал», – можно подумать, кому-то от этого стало легче.

Но Стюарт оказался на высоте: он воспринял это как смену темы. Да, есть сведения, что у свиней обнаруживаются симптомы анорексии. В особенности у свиноматок. Это проявляется в гиперактивности и потере живого веса. И откуда это берется? – спросила я. Стюарт сказал, что доподлинно еще не установили, но считается, что это следствие интенсивного спаривания. Всем хочется постной свинины, но тощие свиньи более подвержены стрессу. По одной из теорий, от стресса активизируется какой-то редкий ген, под влиянием которого животные и ведут себя соответствующим образом. Жуть, да?

– Так свинина сближается с человечиной, – сказал Оливер, как будто завершил анекдот.

Я успела забыть, насколько Стюарт внимателен к окружающим. У меня не было мнения, как поступить с детьми, потому что… ладно, не важно. Я решила уложить их в обычное время, чтобы Мари уже спала, а Софи часок пообщалась со Стюартом, если, конечно, тот не опоздает; конечно, он приехал вовремя. У Софи откуда-то появилась привычка задавать бестактные вопросы. Кроме того, она совершенно не стесняется посторонних. После вежливого рукопожатия она посмотрела на Стюарта в упор и сказала:

– Мы слышали, что вы очень богатый человек и собираетесь спонсировать кое-какие папины проекты.