Любовь и война. Великая сага. Книга 2

– И какой он? Как человек, я имею в виду, – спросил Стэнли. – Я слышал, у него прекрасная родословная. Но он демократ. И, как говорят, слишком мягко относится к рабству. Странный выбор со стороны президента, тебе не кажется?

– Отчего же? Разве во время кризиса политику не отодвигают в сторону?

– Если ты в это веришь, – фыркнула Изабель, – ты слишком наивен, Джордж.

Джордж заметил, как порозовели щеки Констанции. Он взял ее руку и положил себе на локоть; постепенно ее пальцы расслабились.

– Теперь отвечаю на твой вопрос. Макклеллан чрезвычайно умен. В нашем выпуске держался на втором месте. И был трижды отмечен за храбрость в Мексике. Билли говорил, солдаты его любят. Всегда приветствуют, когда он скачет мимо. А нам как раз и нужен командующий, которому доверяют и рядовые, и сержанты, и он, как мне кажется, именно такой человек. Даже удивительно, что президент сделал умный выбор, а не политический.

– Президент и сам не сказал бы лучше.

Изабель едва не рухнула без чувств, услышав, как кто-то только что произнес эти слова из-за спины Джорджа.

– Как поживаете, майор Хазард? – спросил Линкольн, положив руку на плечо Джорджа. – А эта милая леди – ваша супруга? Вы должны нас познакомить.

– С удовольствием, господин президент…

Джордж представил ему Констанцию, потом спросил, знает ли он его брата и Изабель. С пугающе вежливым видом Линкольн ответил, что они наверняка встречались, но у Джорджа сложилось впечатление, что эта встреча запомнилась президенту не с лучшей стороны. Изабель тоже это почувствовала, и, разумеется, это ее задело.

Констанция разговаривала с президентом с должным уважением, но спокойно, она не гримасничала и не теребила свои кружевные перчатки, как Изабель.

– Муж рассказывал мне о вашей встрече в арсенале, господин президент.

– Так и есть. Мы с майором обсуждали огнестрельное оружие.

– Надеюсь, я не проявил нелояльности к своему министерству, когда сказал, что рад узнать о покупке винтовок Спенсера и Шарпса, – заметил Джордж.

– Ваш начальник все равно не купил бы их, но кто-то должен был это сделать. Однако сегодня нам не следует утомлять дам всякими кровожадными разговорами.

Он заговорил о предстоящем Рождестве, потом вспомнил забавный анекдот. Рассказывая его с явным удовольствием, президент весьма умело подражал разным голосам и диалектам. Смех в конце прозвучал совершенно искренне, если не считать хохота Изабель – такого громкого, что на нее с недоумением посмотрели люди вокруг.

– Расскажите немного о себе, миссис Хазард, – попросил Линкольн.

Констанция выполнила его просьбу; потом они минуту-другую поболтали о Техасе. Какое-то замечание Констанции напомнило президенту другой анекдот, и он уже начал рассказывать его, как его пухлая, слишком нарядно одетая жена, вдруг заскучав, увела его в сторону. Изабель сразу отошла. Стэнли последовал за ней, не дожидаясь приказа.

– Джордж, это было самое волнующее переживание в моей жизни! – воскликнула Констанция. – Но я чувствовала себя ужасно неловко… я так растолстела! Стала просто уродиной.

Джордж погладил ее по руке:

– Возможно, ты и набрала каких-то пару фунтов, но главное – в твоей голове. Разве ты не заметила, как внимательно слушал тебя Линкольн? А он разбирается в женской красоте… именно поэтому жена и утащила его. Я слышал, она просто не выносит, когда он любезничает с другими женщинами. А, вот и Тайер. Идем, поздороваемся с ним.

Отставного суперинтенданта Констанция тоже очаровала. Потом они втроем подошли к Макклеллану, который на короткое время остался без толпы почитателей вокруг.

– Один ваш старый однокурсник… – начал было Тайер.

– Пенёк Хазард! Я уже давно тебя заметил в другом конце гостиной и сразу узнал!

Приветствие Макклеллана выглядело вполне радушным, и все же Джордж почувствовал некую неискренность. Хотя, возможно, это был всего лишь плод его воображения. Макклеллан стал теперь почти национальным героем, а Джордж знал, что слава меняет не только самих людей, но и отношение к ним. И его ответ только лишний раз подтвердил это:

– Добрый вечер, генерал.

– Нет-нет – только Мак, и никак иначе. Расскажи-ка, что стало с тем парнем, с которым вы так дружили? Южанин, верно?

– Да. Орри Мэйн. Я не знаю, что с ним теперь. В последний раз я видел его в апреле.

К ним подошла жена Макклеллана, Нелл, и все четверо заговорили о Вашингтоне и о войне.

– Союз в опасности, – помрачнев, сказал генерал, – а президент, очевидно, бессилен его спасти. Так что роль спасителя досталась мне, и я должен сыграть ее как можно лучше.

В этих словах не было и намека на шутку. Джордж почувствовал, как сжались пальцы Констанции на его рукаве; похоже, заявление генерала ошеломило ее ничуть не меньше, чем его. Вскоре Макклелланы извинились и отошли, чтобы поговорить с генералом Мидом и его супругой. Выждав, когда они окажутся достаточно далеко, она сказала мужу:

– В жизни не слышала ничего подобного. Если человек называет себя спасителем, с ним что-то не так.

– Ну, Мак всегда был птицей высокого полета. Не стоит судить так поспешно. Видит Бог, на него действительно свалили чудовищную задачу.