Любовь и война. Великая сага. Книга 2

– Пуля вошла рядом с бедренной артерией. Сосуд задет, но не порван. Парнишка из Миссисипи. Бригада Ната Харриса. Попал в плен напротив ружейных окопов возле выступа «Подкова». Не могу разобрать его имя…

Он поднес листок к ближайшему фонарю, в нескольких ярдах от койки. Вирджилия с трудом заставила себя снять повязку с ноги в разорванной штанине. В соседнем проходе какого-то рыдающего юношу рвало. Из операционной палатки доносился скрежет пилы по кости. Столько страданий вокруг, а она должна ухаживать за одним из тех, кто их причинил. Ярость в ее душе разгоралась, как огонь в сухом лесу.

Рана бунтовщика была вполне прилично обработана и перевязана санитарами. Вирджилия коснулась голой бледной ноги – на ощупь прохладная. Это объясняло отсутствие кровотечения: оно прекратилось, когда понизилась температура тела.

– О’Грейди.

Вирджилия резко вскинула голову:

– Простите?..

– Я сказал, – проворчал доктор, – что, похоже, его зовут О’Грейди. Томас Алоизиус О’Грейди. А я и не знал, что в Миссисипи живут едоки картофеля[57]. Так, дайте-ка взглянуть…

Усталый врач обошел койку. Вирджилия стояла на месте, немигающим взглядом уставившись на лейтенанта.

– Вас не затруднит отойти в сторонку?

Пробормотав извинения, Вирджилия подчинилась. Пропуская доктора, она задела головой пологий верх палатки и чуть наклонила голову. О’Грейди. Теперь она вдвойне ненавидела этого красавчика – за его имя. Вцепившись в край фартука, она начала комкать и мять его – сначала медленно, потом все с нарастающей силой.

– Мисс Хазард, вам нездоровится? – Вопрос доктора вернул ее к реальности.

– Простите, доктор… вы что-то сказали?

– Не знаю, о чем вы думаете, но будьте любезны уделить внимание пациенту. Мы должны зажать эту артерию и попытаться…

– Доктор! – позвала врача с другой стороны шатра мисс Киско. – Сюда, пожалуйста… срочно!

– Я займусь им, как только смогу, – сказал Вирджилии врач, быстро уходя по проходу. – Наложите свежую повязку и не спускайте с него глаз.

Вирджилия взяла из ящика в центре палатки марлевые салфетки и вернулась к койке лейтенанта О’Грейди. Сколько солдат-северян убил этот парень из Миссисипи? Этого она не знала, зато точно знала другое – больше он никого не убьет. Как удачно, что его имя так похоже на имя ее погибшего возлюбленного!..

У входа в палатку она заметила миссис Нил – та о чем-то советовалась с другим врачом. Начальница, в свою очередь, несколько секунд наблюдала за Вирджилией. Миссис Нил постоянно хотела поймать ее на какой-нибудь ошибке, но ей это не удавалось. Когда главная медсестра переключила свое внимание на доктора, Вирджилия аккуратно и спокойно перебинтовала раненое бедро.

Ничем не выдавая своего волнения, она укрыла молодого лейтенанта шерстяным одеялом, потом нашла второе одеяло и, не в силах подавить едва заметную улыбку, положила его поверх первого. После этого она мягко погладила холодный лоб юноши и ушла.

От внезапного пушечного выстрела палатка содрогнулась; все фонари разом закачались. Снаружи как раз подъехали еще две санитарные повозки; слышалось беспокойное фырканье лошадей в упряжи. Дождь поутих и перешел в морось. Вирджилия догадывалась, что близится рассвет, – они начали работать сразу же, как только вышли из поезда, – но она не ощущала усталости, а, наоборот, чувствовала себя обновленной и полной сил. Занимаясь новыми ранеными, она с трудом удерживалась от того, чтобы не посмотреть в сторону лежавшего без сознания бунтовщика.

В течение следующих двадцати минут старший врач не нашел времени, чтобы вернуться к лейтенанту О’Грейди. Зато нашла Вирджилия, уже вскоре снова оказавшись возле его койки со свежими бинтами в руках.

Она осторожно подняла одеяла. На повязке проступила ярко-красная артериальная кровь. Солдат теперь дышал громче, тяжелее – как она и ожидала. Вирджилия положила бинты на койку и проверила пульс раненого. Учащенный, а как же иначе. Одеяла подняли температуру тела, началось вторичное кровотечение. Все как было задумано.

Отодвинув одеяла, Вирджилия наложила новые повязки поверх первых. Понадобится какое-то время, чтобы кровь просочилась сквозь множество слоев. И если кто-то поднимет одеяло, он вряд ли сразу заметит проблему. Вирджилия снова укрыла лейтенанта, натянув одеяла до самого его подбородка. Ни малейших угрызений совести она не испытывала. Перед ней был враг. Она была солдатом. Грейди давно уже молил об отмщении…

– Мисс Хазард!

Окрик старшего врача заставил ее вздрогнуть. Она резко повернулась и увидела, что санитары несут какого-то капитана с серьезной раной в груди. Единственное свободное место было рядом с О’Грейди, в плохо освещенном углу. Врач уже стоял там.

С сильно бьющимся сердцем Вирджилия протиснулась в узкий проход между двумя койками, частично загородив собой бунтовщика, чтобы врач не мог видеть его, но тот был слишком занят и лишь кивнул в сторону лейтенанта, спросив:

– Как он?

– Был в удовлетворительном состоянии, когда я его в последний раз проверяла, сэр.

– Похоже, дышит с трудом… Посмотрите.

– Да, сэр. – Испуганная Вирджилия хотела уже повернуться.