Читаем Любовь к истории (сетевая версия) ч.10 полностью

Во времена моего раннего детства была такая мода — закапывать «секретики». Мне она ужасно нравилась. Мои друзья уже переросли эту игру, а я всё что-то закапывал, откапывал, перепрятывал. И когда мы переезжали из Оболенского переулка в далекие, как другая галактика, Кузьминки, я почему-то решил оставить на старом месте всем «секретикам» «секретик». В жестяную коробку из-под новогоднего подарка (космическая ракета, улыбающийся месяц, кремлевская башня) я сложил массу ценных вещей. Там был синий стеклянный шарик, сверкающий пятачок 1961 года, оловянный пулеметчик и целая коллекция разноцветного «золотца» — красивой фольги от винных бутылок, которые мне давала дружественная продавщица из соседней рюмочной.

Вот найдут мой «секретик» через пятьсот лет археологи и сломают себе голову, что это за таинственный набор артефактов.

Из комментариев к посту:

justfedja

Прочитал в интервью с одним бывалым "чердачником", что в любом доме массовой застройки есть 1–2 навсегда покинутые квартиры. Куда девались хозяева — неизвестно, почему никто не претендует — тайна. Такие квартиры знают местные участковые через работников ЕИРКЦ (куча неоплаченных счетов), они же первые туда и наведываются, вынося всё мало-мальски ценное, когда дому приходит конец. Редко, когда "чердачники" или наблюдательные/авантюрные соседи обгоняют конкурентов из МВД.

Такие квартиры обычно вскрываются, когда дом, старая постройка или пятиэтажка, идут под снос. Чердачник рассказывал что кажется, будто входишь в мир 60-х или 70-х: обои, мебель, техника. Люди как будто только что вышли.

Да что говорить, у самого в подъезде из 9 квартир 5 — коммунальные. В двух квартирах хозяева комнат пропали 10–15 лет назад, никто не претендует. Одну вскрыли соседи, вычистили всё съестное, чтобы остановить вал тараканов, и снова заперли. Во второй… Во второй всё ещё интереснее.

…Во второй был применён на практике постулат Воланда: "… только квартирный вопрос их испортил".

Трёхкомнатная квартира, в каждой комнате — свой хозяин. В одной — старушка, в другой — дядя-работяга, водитель грузовика, в третьей — бывший "афганец". А дальше в лихие 90-е (или в ранние 2000-е, уж не знаю точно), "афганец" пропал. Пропал и всё, и никто его судьбой не интересовался, были у него родственники или нет — не знаю. В общем, стояла комната закрытая. А несколько лет спустя водитель разводится с женой: "прости, но моё сердце отдано другой", но только более разговорным языком. Жена откуда-то из провинции, возвращаться ей некуда. Проблема.

В общем, вскрыл водитель нехитрый замок на закрытой двери, переселилась туда его бывшая, долги по коммуналке они как-то оплатили, и теперь так и живут: старушка, водитель с новой и отдельно от них старая жена. А что счета за кварплату приходят на другое имя, так кто же проверять будет…

unclesasha

Я знаю, где зарыт клад.

В июле 1915 года при наступлении немцев было принудительно и спешно эвакуировано русское население Холмской губернии. Точнее, жителей выгоняли, деревни и поля сжигали.

Мой прадед, священник села Колеховицы, уехал на одной повозке, закопав всё, что смог. Как рассказывал с его слов дед, в основном посуду и, что запомнилось, бутылку шампанского. Дескать, вернуться после войны и выпьют на радостях. Но потом эти территории отошли к Польше и никто не вернулся.

tanya_kupchino

Сколько новых слов я из поста узнала: резистант, хайлайт, ивент, хронодора какая-то..)) А "секретиками" мы, девочки, называли немного другое. Выкапывалась ямка в земле, на фольгу от конфеты или шоколадки клали бусинку, красивую пуговицу или цветные камушки. Вся эта красота накрывалась выпуклым бутылочным стеклом. Закапывалась. Потом мальчишки откапывали и давали приз лучшей "витрине-секретику".

"Воздух эпохи" тоже люблю понюхать. Подростками, когда ещё и в помине не было готов и эмо, любили гулять по питерским кладбищам. Не пафосным, вроде Лавры или Волковского, а где-нибудь на Митрофаньевском или Смоленском. Там в склепах было интересно посидеть, покурить, подумать о вечном. Правда иногда к "воздуху эпохи" присоединялись вполне себе современные ароматы)) Впрочем, как и в любом заброшенном доме.

Ещё любили в школьные годы гулять в Александровском парке в Царском селе. Он и сейчас-то не сильно обихожен (не то что парадный Екатерининский), а уж 20 лет назад там столько всего интересного было. Все эти развалины многочисленные были облазаны, найден домик, где Екатерина с Потёмкиным встречалась. Находили в развалинах кругляши ржавые, потрём — что-то непонятное написано, и бросаем. Дураки! Это ж наверняка монетки старинные были.

Перейти на страницу:

Похожие книги

1917 год. Распад
1917 год. Распад

Фундаментальный труд российского историка О. Р. Айрапетова об участии Российской империи в Первой мировой войне является попыткой объединить анализ внешней, военной, внутренней и экономической политики Российской империи в 1914–1917 годов (до Февральской революции 1917 г.) с учетом предвоенного периода, особенности которого предопределили развитие и формы внешне– и внутриполитических конфликтов в погибшей в 1917 году стране.В четвертом, заключительном томе "1917. Распад" повествуется о взаимосвязи военных и революционных событий в России начала XX века, анализируются результаты свержения монархии и прихода к власти большевиков, повлиявшие на исход и последствия войны.

Олег Рудольфович Айрапетов

Военная документалистика и аналитика / История / Военная документалистика / Образование и наука / Документальное
100 великих казней
100 великих казней

В широком смысле казнь является высшей мерой наказания. Казни могли быть как относительно легкими, когда жертва умирала мгновенно, так и мучительными, рассчитанными на долгие страдания. Во все века казни были самым надежным средством подавления и террора. Правда, известны примеры, когда пришедшие к власти милосердные правители на протяжении долгих лет не казнили преступников.Часто казни превращались в своего рода зрелища, собиравшие толпы зрителей. На этих кровавых спектаклях важна была буквально каждая деталь: происхождение преступника, его былые заслуги, тяжесть вины и т.д.О самых знаменитых казнях в истории человечества рассказывает очередная книга серии.

Елена Н Авадяева , Елена Николаевна Авадяева , Леонид Иванович Зданович , Леонид И Зданович

История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
Николай II
Николай II

«Я начал читать… Это был шок: вся чудовищная ночь 17 июля, расстрел, двухдневная возня с трупами были обстоятельно и бесстрастно изложены… Апокалипсис, записанный очевидцем! Документ не был подписан, но одна из машинописных копий была выправлена от руки. И в конце документа (также от руки) был приписан страшный адрес – место могилы, где после расстрела были тайно захоронены трупы Царской Семьи…»Уникальное художественно-историческое исследование жизни последнего русского царя основано на редких, ранее не публиковавшихся архивных документах. В книгу вошли отрывки из дневников Николая и членов его семьи, переписка царя и царицы, доклады министров и военачальников, дипломатическая почта и донесения разведки. Последние месяцы жизни царской семьи и обстоятельства ее гибели расписаны по дням, а ночь убийства – почти поминутно. Досконально прослежены судьбы участников трагедии: родственников царя, его свиты, тех, кто отдал приказ об убийстве, и непосредственных исполнителей.

А Ф Кони , Марк Ферро , Сергей Львович Фирсов , Эдвард Радзинский , Эдвард Станиславович Радзинский , Элизабет Хереш

Биографии и Мемуары / Публицистика / История / Проза / Историческая проза