Любовь к красному

— Зато тебе, по-моему, идет все. — Он склонил голову к плечу, с удовольствием глядя на меня. Потом протянул руку, на которой я отметила необычные часы, и потребовал: — Ключи от дома давай.

— Зачем?

— Оставим у меня, Арджан подъедет через час и займется установкой охранок. Он сейчас у Ясмины работает.

— Да-а-а? — удивилась я, кивнула и, закрыв дверь, протянула Доминику ключ. — А куда мы пойдем? Если не секрет.

— Сначала в плавучий ресторан, если тебя не укачивает, конечно.

— С удовольствием.

У пристани, куда мы приехали на такси, едва заметно покачивалась на изумрудных волнах большая двухмачтовая бригантина. На палубу по сходням я поднималась с сильно бьющимся сердцем, ведь на кораблях в океане никогда не путешествовала. И поэтому крепко сжимала широкую ладонь Доминика, с мягкой, покровительственной улыбкой посматривавшего на меня. Стюард проводил нас на корму, в похожий на галерею обеденный зал ресторана. Хорошо, что не под открытым небом, потому что на пристани я сжалась от довольно сильного ветра. Зато большие иллюминаторы позволили любоваться океаном и побережьем в комфортной обстановке, максимально приближенной к временам, когда только подобные парусные суда бороздили прибрежные воды.

Пока мы, разместившись за столиком, изучали меню, прозвучал судовой колокол — и бригантина вздрогнула, снимаясь с якоря. Я невольно замерла, прислушиваясь.

— Не бойся, Рыжик, они ходят вдоль побережья по досконально изученному маршруту. Дважды в день, не заблудятся. Это безопасная прибрежная зона.

— Просто так… непривычно.

— А ты плавать умеешь?

Я удивленно вскинулась:

— Да так себе. А есть вероятность, что придется?

— На всякий случай спросил, мало ли… Но ты не подумай, я хорошо плаваю, — сообщил он с нарочито флегматичным видом, а в глубине темных глаз блестели хитрые смешинки.

— Шутник, — я укоризненно покачала головой, а потом, не выдержав, рассмеялась и рассказала: — Папа нас всегда на озера возил, но там мы только на баркасе небольшом катались. Волн нет, вода теплая и мелко, но хорошо было! А к океану отец категорически не хотел. Туман забрал у него родителей. Мы… мы с мамой его самыми любимыми девочками были… Он слишком беспокоился о нас. Берег.

— Чем они занимались? — Доминик смотрел с сочувствием.

— Мама архитектором работала. Папа — аналитиком в банке… был. Мы очень хорошо жили, они любили друг друга и меня, — поделилась я и добавила: — Когда живешь в крепкой любящей семье, воспринимаешь это как должное, естественное. И только потеряв родных, понимаешь, сколько же счастья было в жизни.

— Да, терять иногда тоже приходится, — мрачно кивнул Доминик. — Но жизнь у нас такая.

Я выпила воды из массивного резного бокала в стиле прошлого века, перед тем как признаться:

— Знаешь, мне кажется, именно накопленное тогда счастье помогло пережить их… уход и пять лет одиночества.

— Да, семья человеку может дать бесконечно много. И защитить. — Шелон смотрел на меня долгим изучающим взглядом, словно подталкивал к определенным выводам.

Нам принесли блюда, от вида которых потекли слюнки.

— Отличное место, и вкусно готовят, — похвалила я, попробовав таявший во рту, восхитительно нежный салат.

— Согласен, мне так и сказали друзья, — кивнул Доминик, довольно быстро расправляясь со своим блюдом. Заметив мою улыбку, неожиданно смутился: — Прости, не позавтракал я.

— Я слышала, у вас повышенный обмен веществ, поэтому едите больше, чем другие туманники и обычные люди. Это правда?

Шелон пожал плечами:

— У нас высокая регенерация, активность, на жесткий контроль силы тоже энергия уходит.

Я иронично улыбнулась и пошутила:

— Представляю, сколько приходилось готовить вашей маме, чтобы прокормить целых шесть прожорливых мужиков, наверняка не вылезавших из воды.

Доминик весело рассмеялся и кивнул:

— Тут ты права. Но нам повезло: мама любит готовить, и у нас дома постоянно пахнет вкусненьким. Хотя она не раз признавалась, что рада тому, что магия от отца передалась только мне и Элаю. Думала, наши братья смогут жить более спокойно и не работать на прокорм. А потом мамочкины наивные мечты о мирной жизни разбились о прибрежные рифы Мууна. Законниками стали не только мы с Элаем, братья один за другим пошли по моим стопам. И наша мама каждый раз устраивала скандал и лила слезы.

— Бедная женщина, — посочувствовала я. — А с другой стороны, наверняка государственная служба оплачивается вполне прилично, с учетом повышенного аппетита ценных шелонов и ищеек.

Доминик кивнул, но неожиданно нахмурился, задержав взгляд на мне:

— Очень прилично, но, я думаю, зеркальщик и сутевик в твоей компании получают не меньше, если не больше.

Кажется, его это обстоятельство не радует.

— Надеюсь, эта ерунда не помешает… нашим отношениям? — забеспокоилась я.

У шелона черные густые брови сошлись на переносице. И ответ прозвучал глухо, неуверенно:

— Если только с твоей стороны.

Я невольно с облегчением выпалила:

— С моей — точно нет!

— Я подумаю, как решить эту проблему… — Доминик задумчиво посмотрел на океан.

— Ты видишь в этом проблему? Почему?