Любовь к литературе

Я глядел на него. Я устал в этот долгий и гулкий день, хотя сам не прыгал с трамплина, а только слушал свист пролетающих в воздухе тел и стукотанье падений. Мое сердце устало от горного воздуха и от солнца.

Я съел пирожок, попил лимонаду и двинулся вниз по дороге среди оживших фургонов, такси и пеших компаний. Я шел не спеша, и когда отдохнул, то понял, что жду появления рыжей собаки. Я знал, что она где-то тут.

И правда, собака бежала следом за мной, рысила по бровке дороги. Я встал у нее на пути. Мне нужно было хоть что-то узнать про собаку. Я только день как приехал на остров. Никто меня тут не заметил, не отличил. Только эта собака...

Она меня обогнула и побежала дальше. Она поглядела мне прямо в глаза. В собачьем взгляде теперь появились серьезность, строгость и укоризна. Как будто она мне сказала: «Вот видел?.. Приехал на остров, так прыгай! У нас прохлаждаться без дела нельзя».

Камчадал

Гумер идет по улице прихрамывая, волоча протез.

Садится к верстаку: он — сапожных дел мастер, шьет новые сапоги, дамские полусапожки. Дамы поселка Ключи охотно идут к сапожному мастеру: он понимает толк в моде, сапожки у него получаются красивые, по ноге, носятся долго.

Напарник Гумера шабрит рашпилем рант, отирает со лба испарину. Он недавно вышел из больницы, у него был инфаркт.

— Ты не спеши, не спеши, — говорит Гумер.

— Да я не умею медленно, — смущенно улыбается напарник.

Он еще не поверил в серьезность своей болезни.

— А ты привыкай, привыкай. Такое, брат, наше дело...

Дело такое вышло в жизни Гумера Азизова: в тринадцать лет он в первый раз надел боксерские перчатки, каждая перчатка величиною с Гумерову голову.

У него и карточка сохранилась: сухонький, как кузнечик, мальчонка в боксерской стойке, в перчатках. Эту карточку он подарил дружку на войне, летом сорок первого года, расписался на ней и адрес свой указал — после войны встретиться.

Карточка пришла в сорок третьем году по этому адресу. Ее получила приемная мать Гумера. Она взяла его из детского дома ребенком. В конверт вместе с карточкой вложено было письмо: «Могу сообщить вам, что ваш сын или муж или брат Азизов Гумер убит в 1941 году в Смоленской области в деревне Романовке. Мы его похоронили».

Похоронили в Романовке дружка Гумера, разведчика. Разведчик Гумер Азизов после ранения разрывной пулей в ногу провалялся два года в госпиталях, в Абакане, Минусинске. Он воевал недолго, ходил в разведку, получил за храбрость орден Красного Знамени. В сорок первом году орденами награждали скупо. Это потом ордена посыпались на солдатские груди, как звезды ежедневных праздничных салютов.

В двадцать лет Гумер вышел из госпиталя инвалидом, на костылях, без ноги. Чем было заняться в предстоящей жизни? Он мечтал стать боксером, его мечта была близка к осуществлению: из сорока трех боев он выиграл тридцать восемь, получил первый разряд, стал чемпионом города Куйбышева в наилегчайшем весе. Еще Гумеру хотелось стать разведчиком. Школу разведчиков он закончил в начале войны; на войне отличился в разведке.

Ни бокс, ни разведка не годились теперь для него. В детском доме он прошел курс обучения сапожному ремеслу. Но идти в сапожники не хотелось — пока... Жить на инвалидскую пенсию тоже было невмоготу.

Судьбу Гумера Азизова решила встреча с Иваном Максимовичем Поддубным. Да, да, с тем самым «чемпионом чемпионов», феноменальным богатырем, самым сильным человеком в мире.

Иван Поддубный в сорок четвертом году жил в городе Ейске на берегу Азовского моря. В этот город приехал искать свою долю Гумер Азизов. Конечно, ему захотелось познакомиться с легендарным борцом. Иван Максимович принял Гумера. Тот явился раньше назначенного времени, не мог утерпеть — и застал Ивана Поддубного на тренировке. Семидесятипятилетний спортсмен ворочал гири, упражнялся со штангой...

В домашнем архиве у Гумера Азизова есть снимок: крепкий старик с усами и худощавый юноша в фуражке, в кителе с чужого плеча. Иван Поддубный сфотографировался на память рядом с Гумером Азизовым...

Иван Максимович утешил Гумера, вселил в него надежду, наставил на путь. Сказал, что настоящий спортсмен не может отречься от спорта, как бы его ни скрутила жизнь. Не можешь сам выступать на ковре или на ринге — других научи.

Гумер Азизов внял совету Ивана Поддубного, стал тренером по боксу в Ейском авиационном училище...

Я повстречался с Гумером Азизовым впервые в шестидесятые годы на Сахалине. Он тренировал боксеров в Углегорске, Чехове. Сахалинские парни тянулись к боксу. Воспитанники Гумера Азизова становились мастерами, поднимались на пьедестал союзных первенств. Азизов тоже участвовал в этих первенствах — судья республиканской категории. Довелось ему быть судьей и на европейском чемпионате. За двадцать пять лет безупречной работы общество «Спартак» наградило Азизова Почетной грамотой. Спортивная жизнь, о которой мечтал в юности Гумер, удалась.