Любовь к трем цукербринам

мешком с монетами. Скоро звон стал отчетли-

вым и громким, и стоящие на поляне звери ощу-

тили волну священного ужаса — стало ясно, что

источник звука вот-вот покажется на глаза.

А потом он действительно появился.

По дороге шел пожилой седобородый тол-

стяк в странном белом наряде, отдаленно напо-

минавшем тогу — но еще сильнее похожем на

обычную простыню, в которую неизвестный

завернулся без особых хитростей. На его голове

было что-то вроде золотой царской короны, но

ее лепестки дрожали от ветра, и сразу делалось

ясно: если это и правда корона, то совсем об-

легченная, из фольги — чтобы носить на жаре.

В руке толстяка был обруч с бубенцами, в кото-

рый он ударял при каждом шаге.

Следом за ним шли две крохотные чумазые

девочки в грязных белых платьях — они при-

плясывали и со сноровкой опытных гимнасток

делали иногда то сальто, то колесо, то еще ка-

кой-нибудь замысловатый финт, проходясь по

дороге ладонями и гимнастическими туфлями,

тоже белыми и грязными. Сзади за ними кати-

лись два металлических обруча, и, когда девоч-

ки отставали от звенящего бубенцами толстяка,

обручи тоже немного тормозили — а после раз-

гонялись опять.

Толстяк так и не посмотрел в сторону Гуго —

дойдя до кромки леса, он исчез за ней. Потом за

кромкой скрылась первая девочка. А вторая,

обернувшись к поляне, сделала что-то рукой, в

ее пальцах блеснуло маленькое круглое зерка-

ло, и стоящих на поляне вдруг ослепило ярчай-

шим лучом — и оглушило золотым солнечным

звоном, от которого все мысли разлетелись в

мелкие счастливые дребезги.

Когда стоящие на поляне пришли в себя,

просвета впереди уже не было. Лес опять сом-

кнулся со всех сторон, и все вокруг стало как

прежде.

А потом из кустов раздался голос гипнопи-

тона Бату:

— Я все сделал! Я их выпустил! Но они не хо-

тят сюда идти, теперь им страшно, что их нака-

жут... Ты можешь начинать молиться, Сперо...

Но по тишине над поляной он понял, что

здесь что-то произошло — и умолк.

Потом тишину нарушил Серж.

— Что это было, Сперо?

Сперо пожала плечами.

— Наверно, ответ на вопрос Гуго. Гуго, ты

понял, что тебе ответили?

— Я понял, но уже теряю нить,— отозвался

Гуго. — Ты не могла бы снова объяснить?

Сперо кивнула.

— Мне трудно говорить с полной уверенно-

стью,— сказала она, — поскольку это был ответ

не на мой вопрос, а на твой. Но я думаю, общий

смысл в том... Как бы это выразить... В том, что

все в мире ходит по своим маршрутам и выпол-

няет свою функцию. После того, как мир соз-

дан, Бог может появляться в нем только как

один из его гостей. А все гости живут по одним

и тем же законам, Гуго. И у всех есть проблемы.

Видишь, Бог тоже толстый. И ему тоже жарко.

Но твои проблемы скоро кончатся.

— Каким образом? — спросил Гуго.

— Тебя тяготит твое большое толстое

тело,— сказала Сперо,— Оно тяжелое и кажет-

ся тебе некрасивым. Но когда ты окажешься на

месте, назначенном тебе судьбой, оно переста-

нет тебе мешать. Ты будешь все время плавать.

Над водой будут видны только твои глаза. А они

у тебя очень красивые.

Сперо повернулась к Сержу и Агенде.

— Ваши проблемы исчезнут тоже, — сказала

она.— Вам плохо, потому что кончается ваше

детство. Но когда вы окажетесь на своих местах,

вы снова станете счастливы. Особенно ты,

Агенда. Одна твоя голова будет все время выть,

зато две другие испытают такой экстаз, выводя

на чистую воду уклонистов от борьбы, что про-

стое одноголовое существо никогда даже пред-

ставить себе не сможет, как тебе хорошо. А ты,

Серж... Ты великий артист. Гений. Может быть,

тебе это редко говорят, и у тебя кризис. Но ско-

ро ты будешь слышать такое постоянно. А ни-

чего другого тебе ведь и не нужно...

Серж потупился.

— А я? — спросил Бату. — Почему ты ничего

не скажешь мне?

— У тебя много проблем, Бату,— сказала

Сперо грустно.— Очень много. Поэтому ты

даже не смог увидеть того, что так мастерски

помог организовать.

— Проблемы? — спросил Бату.— Какие?

Откуда они?

— Из прошлых жизней.

— Я не ангел и не вижу прошлых жизней,—

сказал Бату,— Но я думаю, что вряд ли попал

бы в Эдем, если бы совершил много дурного.

— Ты совершил много дурного,— ответила

Сперо.— Но ты всем сердцем верил, что попа-

дешь за это в рай. И ты в него попал. Только не

в том качестве, в каком рассчитывал. Змеи нуж-

ны и здесь.

— Ты знаешь, кем мы были? — спросила

средняя голова Агенды.

Сперо кивнула.

— Но это на самом деле были не вы, — ска-

зала она.— Так неправильно говорить. Было

другое, из чего вы появились.

— Кем была я? — спросила левая голова

Агенды.

— Ты... То есть вы, вы трое... Вы служили

колдунами-информансерами. Журналистами,

как говорили в вашем мире. И стали одним це-

лым, потому что некое событие — очень непри-

ятное событие — сплавило ваше эхо воедино.

Хотя вы и до этого были в известном смысле од-

ним целым... Все трехголовые собаки на Каче-

лях чем-то похожи на вас.

— А я ведь тоже кем-то был? — спросил

Гуго. — Я жил, смеялся и любил?

— Ты, Гуго, остался практически тем же са-

мым,— ответила Сперо.— Можно сказать, во-

обще не изменился.

— А я? — тихо прошипел Бату.

— Ты, Бату, ничего не узнаешь. Такова твоя

судьба. Могу только сказать — ты попал в Эдем,

чтобы сбылось и по твоей вере тоже. Но потом