Любовь к жизни

От Деа Мари узнала кое-что новое и о технике пения. Раньше она вообще не задумывалась об этом: покричит чуть-чуть – и распевка закончена.

– Деа – настоящий профессионал в этом. Сейчас распевка для нас – целая церемония. Кристофер подыгрывает, и мы поём пару строк из «The Look» или, скажем, «Spending My Time» – песен, в которых используются разные тональности.

– Очень важно прочувствовать собственный голос: он должен зазвучать в полную силу. С возрастом в этом возникает всё большая необходимость. Мне становится не по себе, когда я вспоминаю, как раньше просто орала пару минут перед концертом. Полное безумие. До распевки дело не доходило никогда – у меня не было ни сил, ни времени.

По словам Мари, во многом потребность в разогреве связок обусловлена возрастом. Теперь уже нельзя наплевательски относиться к голосу. Со временем все органы изнашиваются – и, например, связки теряют эластичность.

– Вероятно, мне уже физически сложно брать очень высокие ноты. Куда комфортнее петь более низким голосом. Но я считаю, что в какой-то степени сегодня пою даже лучше, чем прежде. Голос стал более утончённым, в нём появилось что-то новое и красивое. Члены группы собираются в коридоре, готовясь выйти на сцену. Состав группы не менялся уже много лет. Ударник Пелле Альсинг и клавишник Кларенс Эверман были с Roxette с первого дня. Басист Магнус Бёрьесон присоединился к ним в 2010 году, а гитарист Кристофер Лундквист – ещё в конце 1990-х. Именно в его студии «Aerosol Grey Machine» в Сконе Пер Гессле записывал свои сольники. Там же был записан и последний альбом Roxette.

Говоря о группе, Мари в общем и целом использует одни и те же эпитеты. «Нам весело вместе. Отличное чувство юмора. Могут меня рассмешить. Оказывают невероятную поддержку». Складывается ощущение, будто члены группы – эдакая мягкая стена, на которую приятно опереться.

Участники проходят за сценой и исчезают в темноте. За ними идёт Оса, чтобы ещё раз всех припудрить. Мне же интересно узнать: что они обычно говорят в этот момент?

– В основном подбадривают друг друга, – отвечает Оса. Пелле Альсинг, правда, уходит в себя, стараясь сосредоточиться.

Мари появляется на сцене первой: её ведёт Буссе.

Я выглядываю из-за кулис и смотрю на зрителей. На площадке тепло и душно. Среди публики много «старичков» – вернее, людей нашего с Мари возраста (хоть и не очень приятно признавать, что мы уже немолоды). Мы иногда говорим об этом, ведь мы ровесники. Как же бежит время! Годы летят незаметно. Но в душе мы остаёмся такими же, как были.

И вот, разглядывая публику, я снова задумываюсь. Седовласые женщины в футболках и майках принимаются аплодировать и пританцовывать под первые аккорды «Sleeping in My Car». Лысеющие мужчины с пивными животиками стоят скрестив руки.

Но есть в зале и молодёжь. Roxette тридцать лет, так что уже успело подрасти новое поколение фанатов. Детство этих ребят прошло под песни Roxette, которые ставили их родители. Быть может, они пришли сюда вместе – два поколения.

Мы с Микке стоим у микшера и наблюдаем, как Мари перевоплощается в образ мировой звезды. Здесь она и впрямь выглядит куда увереннее, чем в Хельсингборге и Стокгольме во время сольного турне. Босоногая, она сидит перед публикой, выражая весь спектр чувств величественными жестами.

– Ближе к концу все на стадионе встанут, – говорит Микке. Я не верю и начинаю наблюдать за мужчиной, который неподвижно сидит в кресле и скептически наблюдает за происходящим. Его явно привела сюда воодушевлённая женщина в летнем платьице, танцующая рядом. Её лицо озарено счастьем от нахлынувших воспоминаний, которые пробуждает музыка.

Ну давай же, вставай!

Я смотрю на мужчину и думаю: уж его-то Roxette точно не сдвинет с места. Я вижу, что многие пришли сюда целыми компаниями. Рядом со мной под заводную «Dressed for Success», от души смеясь, прыгают подружки. Им улыбается Оса Гессле: она по возможности фотографирует зрителей. Некоторые кадры потом выложат в блоге или на Facebook-странице Roxette.

Всё больше и больше людей встают со своих мест.

Публика в Вуллонгонге явно расслабилась. И без того тёплый воздух раскаляется всё сильнее и сильнее. Когда Кристофер Лундквист исполняет австралийскую песню «Waltzing Matilda»[103] в характерном для него стиле Джими Хендрикса, зрители взрываются аплодисментами.

Отыграв «The Big L.», «Crash! Boom! Bang!», «Fading Like a Flower»[104] и, наконец, «Joyride», группа покидает сцену. Аплодисменты не смолкают: публика жаждет продолжения.

– Вон тот мужик ни за что не встанет, – говорю я Микке и показываю на сурового мужчину с широкой спиной.

– Да встанет, точно говорю.

И вот, когда Roxette начинают играть последнюю песню, «The Look», я понимаю: Микке был прав. Мужчина вдруг подскакивает и принимается размахивать руками. Похоже, он даже приплясывает.

Теперь в зрительном зале не осталось ни одного сидящего человека.

«Я жива – и это чудо». Мари о болезни

Я ЧАСТО ДУМАЮ: я жива – и это чудо. Я выжила, хотя многие в это не верили.