Любовь как сладкий полусон

Загадка Кораблёвой оказалась расшифрованной досрочно, поскольку вскоре после обеда завгар Федя-третий отправил молодого тракториста к директору совхоза. Причём он строго-настрого велел перед визитом к руководителю переодеться в чистую одежду. Что недоумевающий парень и сделал.

Войдя в коридор конторы, Кондрашов обратил внимание на группу рабочих, столпившихся возле доски наглядной агитации. Кто-то из них проговорил, оглянувшись на вошедшего: «Гля, наша доморощенная знаменитость топает». Юноша отнёс фразу в актив собственной артистической деятельности и потому, на ходу приветственно «просемафорив» знакомым, протиснулся в приёмную.

– Анатолий Иванович ждёт тебя, Юра, – после обмена взаимными поздравлениями, с непривычной и непонятной почтительностью сказала секретарша. – Проходи.

И молодой замараевский механизатор шагнул за порог кабинета.

– А-а-а…Кондрашов! – воскликнул Бурдин, бросив взгляд поверх очков на очередного посетителя директорской резиденции. Он снял очки, отложил в сторону какую-то бумагу и, выйдя из-за стола, обменялся рукопожатием с молодым работником. – Здравствуй-здравствуй!…С наступающим!

– С Новым годом, Анатолий Иванович! – ответил тот, гадая про себя, за что столь высокая честь.

– Ты, конечно, с праздничным номером областной газеты ознакомился? – прищурился Бурдин.

– Не-е…

– Хо! Как так? – хохотнул директор. – Про него, понимаешь ли, пресса шумит, глава администрации района мне экземпляр «Среднегорских новостей» пожертвовал, а он …Ну-ка, приземляйся сюда и вникай.

Начальник усадил паренька за приставной столик и вручил ему газету. На четвёртой полосе праздничного выпуска были опубликованы два кондрашовских стихотворения и дан краткий отзыв об авторе. В конце рубрики выражалась надежда на то, что это не последняя встреча читателей с начинающим юным поэтом.

– Каково? – отвлёк «стихотворца» от приятного занятия директор.

– Кгм…Да как-то так…, – смешался Кондрашов.

Он понимал, что публикация про него – заслуга милой Стеллы. Так не заявишь же о том во всеуслышание.

– Молодец, Юрий! – похвалил его Анатолий Иванович. – Вишь, как про тебя главный редактор «Среднегорских новостей» Михайлов пишет. Ты имей в виду, что я слежу и за вашим ансамблем в целом, и за тобой – в частности. Про тебя и Лукин поощрительно отзывается. Говорит, что ты – творческий молодой человек, с фантазией, импровизацией. Ты, Юрий, помозгуй, так сказать, на зорьке ясной, об учёбе в институте культуры или ещё где. Культуру на селе надо возрождать. Домашние кадры ковать. Мы тебя по контракту завсегда направим. Каково?

– Спасибо, Анатолий Иванович, я помозгую. А можно мне газету на память взять?

– Бери, какой разговор. Как отец?

– …Отец? Пишет.

– Сколько ему ещё?

– Полтора года. Но могут и досрочно освободить. Он там…на пихтоварке за главного. Нормы перевыполняет. Старается.

– Вы с Лидией Николаевной передавайте сердечные пожелания Дмитрию Ивановичу и напомните, что Бурдин и совхоз его ждут.

– Спасибо, Анатолий Иванович! Обязательно передадим.

2

Выйдя от директора, Кондрашов в бухгалтерии получил премию, которую Бурдин выписал работникам к празднику. Рабочий день был укорочен на час, и потому Юрий прямо из конторы отправился в дальний конец села за подарками, зная, что дома его с нетерпением ждут мама, Венька и двойной праздничный ужин.

Выстояв очередь и закупив сладостей, юноша двинулся обратно. К тому периоду стало уже смеркаться, и на небе высыпали первые мерцающие звёздочки. Кондрашов неспешно брёл к дому, задрав голову и мечтательно уставившись в иссиня-голубую вышину, напоминавшую глаза Стеллы. Он грезил об этой замечательной девушке, о футболе, о поэзии, о светлом будущем…

Из состояния, пограничного с нирваной, его вывел резкий толчок в левое плечо. Мечтатель оглянулся – никого. Тут же последовал толчок в противоположное плечо, и он услышал знакомый ёрнический голос: «Вот только не надо воротить морду и делать вид, что не замечаешь старых друзей!»

Кондрашов повернулся направо и буквально натолкнулся на Виктора, по-лошадиному скалившего зубы.

– Кропот, привет! – смутился Юрий. – С наступающим! А я…кгм…задумался…

– Ладно, врать-то, – прервал его тот. – Стал знаменитым поэтом, и зазнался, ли чё ли?

– Вить, ну чего ты?

– Да ладно, ладно…Шутейно я. Медитируешь, что ли?

– Увлёкся малость…иными мирами, – признался паренёк, продолжая путь к дому.

– Бьюсь об заклад, про Кораблёву рассупонился, – иронично осклабился приятель, подстраиваясь под его шаг.

– И про неё – тоже.

– Облом и зряшные хлопоты, – скептически посулил Кропотов.

– Жизнь покажет? – в противовес ему оптимистично улыбнулся собеседник.

– Я чего базар-то завёл: ты идёшь сегодня на пьянку в клуб? – вернулся Виктор к разговору двухдневной давности. – Там бы и днюху твою отметили.

– Не, Вить, Новый год – праздник семейный. Встречу его и день рождения в кругу семьи.

– Зря. Наши все идут. Нинка Самохина – тоже. Я её зондировал, она с тобой, как бы, и помириться не прочь.

– Не, Вить…Спасибо.

– Зря.-а-а…Гляди, а то я пересплю с ней.