Любовь, Конец Света и глупости всякие

Завывания пожарных сирен все еще были слышны даже на противоположном конце Москвы. Варвара смотрела в окно на голые ветки сирени, словно ждала, что на них вот-вот распустятся цветы и осветят пушистыми гроздьями унылый, пасмурный двор, в котором до сих пор не было снега. Намного больше света и солнца, декабрьского снега или майской сирени хотелось ей снова увидеть одно единственное лицо, пусть даже и часа еще не прошло с тех пор, как она его в последний раз видела. После сегодняшней «операции» в Измайлово то самое лицо приняло вдруг иное — не то деловое, не то отрешенное — выражение, когда Танька сказала, что не сможет пойти, как обычно, к Варваре домой и что ей вообще надо в другую сторону. Сослалась на «безотлагательное совещание», точь-в-точь как ее муж Робин, даже телефон из кармана плаща вытащила. Варвара успела заметить, что полученная на нем эсэмэска была от Ди, и по-детски закусила губу: чувство обиды и, наверное, ревности наполнило до края. «Зачем же врать-то понадобилось?» — терзалась она, разглядывая через окно голые ветки, но чем дольше, тем сильнее хотела увидеть Таньку.

Прошло два часа, Танька не возвращалась. Варвара ждала, хотя та вернуться не обещала. Белый домик был последним пунктом намеченных ими действий, больше в Москве не оставалось ни одного брутянина, которому они не промыли мозги. C того самого дня, когда Варвара отправилась в Измайлово по поручению гнома, она ни разу своей основной работой не занималась — вместо этого охотилась за инопланетянами, летала с Танькой по всей Москве. «Наверное, я ей уже надоела, общее дело мы с ней закончили, и она решила удрать поскорее к своей любимой подружке... Но только зачем же надо было врать про какое-то совещание?»

Варвара смахнула слезу и включила компьютер. Электронную почту тоже ведь не проверяла по меньшей мере дня три. Среди обычного наплыва сообщений коллег-редакторов там был спам:

«Вы выиграли во Всемирной Волшебной лотерее желаний, можете, если хотите, поменять свое прошлое. Настоящее должно остаться точно таким же, как сейчас, а вот прошлое можете менять как угодно, оно соответственно изменится во всех документах и ваших воспоминаниях. На размышления вам три дня. Отвечать не нужно, если вы примете решение, мы сами все поймем и ваше желание выполним».

Варвара хмыкнула, письмо, впрочем, не отправила в мусор, даже на дату отправки глянула — трех дней еще не прошло, пусть лежит, смешно же. И задумалась...

Первое, крайне нелепое желание, которое она надумала, было в своем прошлом родиться мужчиной. Тогда все порывы, направленные на Таньку, выглядели бы оправданными. «Мы бы тогда встретились и поженились, и чтоб Нелида была нашим общим ребенком». Но тут же возникли вопросы: почему и зачем, собственно, она потом превратилась в женщину и хотела ли в самом деле быть мужчиной?

«Нет, не хотела бы», — отвечала Варвара себе совершенно уверенно. Мужчиной себя она не могла представить и не старалась, казалось, что у нее даже нету мужских гормонов, которые у других женщин проявляются, например, в некоторой волосатости, заставляя их ноги брить. Варваре прибегать к таким мерам никогда не было необходимости, и такое положение вещей ее вполне устраивало.

И продолжила фантазировать дальше. «Можно, например, сделать так, что я была отличницей, красавицей, за мной ухаживали короли и принцы или в кино снималась в главных ролях, и Таньке, возможно, польстила бы моя известность... но только какой смысл, если я сейчас старая, толстая, страшная, и мебель облезлая у меня? — думала Варвара. — Можно придумать, что мои родители были миллионерами, но раз сейчас я в таком плачевном состоянии, значит, профукали они все?..»

И пока она заваривала себе кофе, чашку мыла, белье как обычно стирала — руками в тазике вместо стиральной машины, все время думала, думала, думала... И придумала кое-что.

«Я на самом деле — почти всемогущее, вечно молодое и прекрасное существо, способное менять свою внешность как угодно, по желанию, но, когда я родилась, меня заколдовала злая ведьма — на пятьдесят лет: что я буду жить не только как все, но даже и хуже. А как только мне исполнится пятьдесят, у колдовских чар истечет срок действия и я обрету все свои дарования!»

Пятьдесят лет ей исполнилось буквально на днях, хотя праздновать не пришлось, значит, уже несколько дней как это желание могло действовать. Хихикая над фантазией, она подошла к зеркалу.

— Так, — сказала она строго. — Волосы наливаются силой и удлиняются на двадцать сантиметров.

Волосы послушно заструились по плечам.

— Нет, длину возвращаем, нечего соседей пугать.

Волосы укоротились.

— Ну и раз уж я хотела покраситься в шатенку...

Волосы моментально потемнели, черты лица стали резче.

— Худеть буду на килограмм в день, и кожа чтоб соответственно подтягивалась... И когда меня Танька увидит...