Любовь моя

«Ох уж эти мне досужие бредни!» – Лена внимала высказываниям с оттенком тревожного недоумения и сначала хотела резко приостановить откровения подруг, но потам решила до конца выслушать, что «народ» по этому поводу думает. На лавочке у дома сидеть ей некогда.

– Келейные награды. Они в основном результат закулисного лоббирования. Их получают писатели-чиновники и блатные из их ближнего круга. Самое обидное, что чиновниками часто становятся не по таланту, а по наследственному признаку: чей-то сын, внук, племянница… Причем, многие уже заранее, с детства, знают о перспективах своего карьерного роста и не очень стремятся приобретать знания. Другое дело – премии на производстве, – сказала Жанна.

– И там начальники себя не обходят, – презрительно фыркнула Инна.

– Кто суд вершит! – усмехнулась Аня.

– Тут важно заметить, что премии придумывают и «пробивают» те, которые сами от них хотят что-то получить, и тем самым обессмысливают и девальвируют их первоначальное назначение, – опять высказалась Жанна.

– А почему устроители конкурсов должны отдавать их другим, а не ими обозначенным? – хихикнула в ладошку Инна. – И чего это мы глазки удивленно вытаращиваем?

– Кто из таких «знаменитостей» останется в веках? – возмутилась Жанна.

– Каждый творчески одаренный человек надеется, что ему посчастливится оказаться среди избранных. Хотя бы попасть в число почетно-номинируемых, – вздохнула Аня, но тут же осторожно предположила:

– Обвиняют других в нечестности обычно те, у кого рыльце в пушку или кому не досталось премий? Те, у которых неврастения на почве зависти?

– Ой, Анька, дай нам с удовольствием позлословить! – рассмеялась Инна. – Независимых премий не может быть в принципе.

– Творческий человек не должен заниматься собственным пиаром, – забухтела Аня.

– А кто за него это будет делать? – удивилась Инна.

Лена не выдержала и неодобрительно заметила:

– Не выдохлись еще? Волна вашей критики может увеличиться до цунами и уничтожить все человечество. Ожидаю шквал возражений.

– Какие на периферии могут быть битвы за премии? Они же копеечные. Смешно слушать. Моя подруга получила семьдесят рублей, так была на верху блаженства. Вот в столице, когда на кону полтора-два миллиона, можно представить, что твориться, – поделилась предположением Жанна.

– А я была бы согласна отдать премиальные деньги, а славу лауреата себе оставить. Деньги с собой в могилу не унесешь, а слава и в реальной, и в будущей жизни осталась бы при моем имени, – рассмеялась Инна. Разговор явно развлекал ее.

«Ничего нового и оригинального не сказали». – Лена прикрыла тяжелые, словно чугуном налитые веки, но снова услышала Инну:

– «Закачала» внучатая племянница в мою электронную книгу произведения авторов, получивших премии «Русский Буккер» и «Большая книга» за последние три года. Далеко не всё понравилось. Нет волнующих тем или нет гениев слова? Цена им другая? Дефицит личностей? А в войну были, и при сталинском режиме тоже. Парадокс? Многих истребили? Геройство отсутствует? Недостаток прототипов? Может, теперь созданное, лет этак через сорок покажется шедевром? Не хотелось бы. Это означало бы полную деградацию.

– Обсудим этот вопрос завтра «на свежую» голову, – спокойно, но твердо сказала Лена и мысленно успокоила себя тем, что на встрече сокурсников будет не до литературных диспутов.

16

– …А как ты понимаешь выражение: искусство и литература должны идти впереди правды? – Это Аня обратилась к Инне.

Жанна на этот раз оказалась расторопнее:

– Фразы, вырванные из контекста трудно интерпретировать. Я предполагаю, что речь в ней идет о том, что читая книги человек, особенно подросток, как бы репетирует то, что потом будет проживать на самом деле. Так он учится. Потом, в своей жизни, ему проще будет делать правильные выводы. Но неправда тоже интересна писателю, как объект исследования.

– Спасибо за разъяснение, за проявленную заботу. Негоже нам, «представительным, гламурным» дамам быть в неведении, – нехорошо ухмыльнулась Инна.

– Всегда к вашим услугам, – одним галантно-насмешливым кивком, виртуально «расшаркалась» Жанна.

– Трудно простому человеку жить без правды, – вздохнула Аня. – Что кругом твориться! Ложь, ложь… Еще Черчилль писал, что маленькую правду охраняет эшелон лжи, чтобы не дать ей выйти наружу.

– Отец лжи – дьявол! В нас «или Бог, или черт сидит. Третьего стула нет». Русские писатели и художники всегда отвоевывали территорию правды, – сказала Жанна патетически.

– Малевич ее тоже искал? И что нашел? – спросила Аня.