Любовь моя

– А вот тебе пример другого рода. Веду я жесткий диалог и тут чувствую, что требуется моим героям маленькая разрядка в виде веселого случая из жизни. Я его включаю. У меня в прошлое лето часто случалось лирическое настроение, возникало яркое мощное вдохновение и веселое или насмешливое так и выскакивало из меня. Эти вставки, как светлые лучики в пасмурную погоду, как улыбки детей среди грустно настроенных взрослых. И представляешь, все они тоже исчезли! А в результате произошла потеря ироничного подхода персонажей к своим проблемам, нарушилась цельность впечатления, возникла сухость текста. Одни стоны и жалобы.

Читателям это нужно? Мне эти крупицы вкраплений особенно жаль, так как юмора и веселого в книге итак было не слишком много. Трагическая нота преобладала. И вдруг эта странная поломка в компьютере… И восполнить не могу! Ты же знаешь мою нынешнюю память. Она как испорченная электронная схема всё в мозгу мгновенно обнуляет, стоит мне перенести событие на бумагу.

А за этот год радостное вдохновение на темы книг ни разу не посетило меня, не осветило мое сознание. Юмор возникает, если душа радуется, поет и восхищается, или когда жизнь хотя бы дает свободу выражения себя. А я, ты же знаешь… всегда в тисках. Было конечно, но совсем другое, связанное с семьей, с внуком, потому что этот маленький человечек многое определяет в моей нынешней жизни.

– Судьба наказывает нас, исполняя не все наши желания, – философски заметила Инна.

– Редактируя, я впервые обнаружила, что слова в предложениях я почему-то часто в другом порядке расставляю, нежели принято. Может, потому что мое детство прошло на границе России с Украиной? Пришлось методично исправлять нарушения, – пожаловалась Лена.

– Напрасно. Такой способ письма характерен для тебя. Я обратила на него внимание, когда знакомилась с твоими книгами для детей.

– Надо же! – удивилась Лена выводу подруги. Они надолго затихли, потому что умели интересно и наполнено молчать, прекрасно понимая друг друга.

* * *

– Лена, как тебе удается передавать свои чувства, всю их наполненность, так чтобы до самой печенки пробирало? – задумчиво произнесла Инна. – Даже я, циник, некоторые особенно грустные моменты вношу в скрижали моего сердца, если они вводят меня в почти гипнотический экстаз. Это результат генной эстафеты или Всевышний тебя одну в вашем генеалогическом древе одарил этим качеством?

А эта твоя новая книга больше о следствиях, чем о причинах? В каждой судьбе придется персонально разбираться? Не все плохие герои плохие, не все хорошие – хорошие. Да?

Инна отвлекала подругу.

– На мой взгляд, у меня крепкая эмоциональная память, вот я и насыщаю рассказы мелкими интересными деталями, разносторонне характеризующими героев. А есть еще память сердца… – ответила на первый вопрос подруги Лена.

– Примитивные люди будут снисходительно искать в твоей книге скабрезные подробности, а умные – удачные эстетические мысли, неординарные суждения.

– Новая книга о женской душе. А если бы она была только о мужчинах, ты бы к ней проявила больший интерес? – пошутила Лена. Но глаза ее оставались грустными.

– Что-то у меня воображение разгулялось. А ну, их, этих сраных мужиков! Не к ночи они будь помянуты.

Но и грубостью увести подругу от ее саднящей проблемы Инне не удалось. «Не сработала хитрость старого факира». Лена уже «раскрутилась», раскачалась и не могла не говорить о своей боли, о своей неудаче.

– Даже теперь, перед запуском книги в интернет, я не могу восполнить утерянные правки, потому что не в состоянии восстановить написанное ранее. Черновики я уничтожала, чтобы не захламлять рабочий стол. Там скапливались залежи папок с еще необработанной информацией.

Я старалась ежедневно, если позволяло здоровье, по два-три часа работать за компьютером. Я выкраивала не только часы, подчас минуты из своего плотного графика жизни, чтобы внести ту или иную интересную деталь. Часто среди ночи мне в голову приходили идеи, и я не могла заснуть, пока не сяду за компьютер и не запишу. Если бы у меня были силы, я готова была работать над книгой десять, четырнадцать часов в сутки!..

И все прахом! Я будто симпатическими чернилами редактировала. Понимаешь степень моего стресса, когда я обнаружила потерю кропотливой эмоциональной работы целого года?! Представляешь, сколько было внесено и тут же утеряно блоков вставок, фраз, уточнений, даже отдельных слов, делающих повествование более ярким и насыщенным! Я добавляла, убирала, подчищала.

– «Слова катая по ухабам строк…».