Любовь-морковь и третий лишний

Потом Зинаида Самуиловна услышала по радио, что Валентина Бурская решила особым образом отметить свой юбилей, дать эксклюзивный спектакль с участием лучших актеров Москвы.

Сердце старой театралки забилось от радостного предвкушения праздника, и она позвонила своей бывшей пациентке Машеньке, работающей в театральной кассе. Но Маша, всегда с радостью продававшая акушерке любые билеты, на этот раз воскликнула:

– Ой, Зинаида Самуиловна, я ничем вам не помогу!

– Раскупили все! – ахнула дама. – Не успела!

– Нет, нет, – успокоила ее Машенька, – просто билетов в продаже не предвидится.

– Почему?

– Спецпредставление, только для своих, наверное, пригласительные раздадут, – затарахтела Маша, – но вы не расстраивайтесь, запись спектакля сделают и по телику покажут.

Но Зинаиде Самуиловне хотелось попасть в театр, кроме любви к зрелищам, у дамы есть еще одно хобби, она собирает автографы. На дне рождения Бурской явно соберутся знаменитости, и заветная тетрадочка Зинаиды могла бы изрядно пополниться.

Бывшая акушерка чуть не заболела, пытаясь придумать, как стать участницей необычайного события, и тут ей в голову пришла очень простая, но замечательная мысль: надо попросить приглашение у Тины.

Нового адреса Бурской Зинаида Самуиловна не знала, да он ей и не был нужен. Вечером, после спектакля, бывшая акушерка встала у служебного входа театра «Лео» и дождалась приму. Та выпорхнула в сопровождении группы людей.

– Валечка! – крикнула Зинаида.

Бурская оглянулась.

– Вы мне?

– Тебе, детка, можешь ко мне подойти?

Тина приблизилась к Зинаиде, за спиной Бурской маячил огромный мужик с мутным взглядом снулой рыбы. Его присутствие слегка смутило акушерку, но она улыбнулась и сказала:

– Какая ты красавица стала и талантливая, я всякий раз восхищаюсь, глядя на тебя.

Рот Тины растянула протокольная улыбка.

– Огромное спасибо, я работаю для вас, зрителей, мне очень важна оценка моего скромного труда. Хотите автограф?

Зинаида Самуиловна вынула тетрадочку.

– Да, конечно, но вообще-то я думала попросить пригласительный на спектакль по поводу твоего дня рождения.

Продолжая сверкать наклеенной улыбкой, Тина быстро поставила на чистой странице загогулину и мотнула идеально уложенной головой.

– Увы, представление будет лишь для своих, версию для зрителей покажут по телевизору.

– Я не чужая тебе.

Тина прищурилась:

– Мы знакомы?

– Да, и очень хорошо, более того, даже дружили, вернее, я тесно общалась с Тоней, твоей мамой и, конечно, помню тебя еще девочкой.

– Вы кто? – изменив вежливо-официальный тон на человеческий, спросила актриса.

– Время никого не красит, – вздохнула Зинаида.

– Тина, – прозвучало из машины, куда сели спутники примы, – долго еще?

– Сейчас! – крикнула та, и велела Зине:

– Назовите свое имя.

– Зинаида Самуиловна, ваша соседка по старому дому, акушерка.

Тина вздрогнула, улыбка мгновенно слетела с ее лица.

– Я не помню вас.

– Как же, я…

– Замолчите!

– Деточка, мы с тобой…

– Ничего слышать не желаю!

– Но, пожалуйста…

– Костя, – заорала Тина, – кто чья охрана? Отчего ты стоишь, мух считаешь, ко мне сумасшедшие привязываются, а он в облаках витает!

Гора мышц быстро оттеснила Зинаиду в сторону.

– Милая, – попыталась все же достучаться до сердца актрисы Зинаида, – билетик…

Тина, успевшая добежать до шикарной иномарки, обернулась и велела «горилле»:

– Дай этой попрошайке чуток.

Охранник вытащил из кармана тысячу рублей.

– Держи, бабка, – прохрипел он, – но чтоб я тебя больше тут не видел. Знаю вас, прощелыг, один раз получите и снова на хлебное место опрометью бежите.

От обиды у Зинаиды на глазах выступили слезы, она хотела было с гневом воскликнуть: «Что вы себе позволяете! Я не нищая!»

Но тут Костя одним прыжком одолел расстояние от пожилой дамы до джипа, и лаково сверкающая машина ракетой стартовала с места.

Эва вздохнула:

– Представляю, как вам было неприятно!

Акушерка кивнула:

– Целую ночь я проплакала, все думала, ну почему меня за бродяжку приняли? Одета я прилично, сумка красивая, сама только из парикмахерской! Разве бывают такие бомжи?

– Нет, конечно, – фыркнула Эва.

– То-то и оно! – кивнула Зинаида. – Я лишь к утру дотумкала: Тинка меня просто боится! Небось решила, умерло прошлое, похоронено давно, не один десяток лет прошел, сгинула Зинаида Самуиловна на кладбище. А я вот она! Живехонька, здоровехонька и между прочим не такая уж и древняя. Когда беременность у нее случилась, я совсем молодая была, хоть и имела уже большой стаж работы!

– Какая беременность? – вытаращила глаза Эва.

Акушерка аккуратно расправила туго накрахмаленную скатерть.

– Помнишь, Тина заболела? Летом гепатит у бабки в деревне подхватила?

– Конечно, – кивнула Эва, – самое замечательное время для меня было. Вальку в клинику запихнули надолго, мать к ней постоянно моталась, а я одна в квартире оставалась, просто песня!

Зинаида усмехнулась:

– Ага, гепатит! Неприятная штука, тошнит человека, печень поражается, потом диету долго соблюдать надо, худеют больные сильно.