Любовь Муры

Дорогая моя, родная! Поздравляю тебя с наступающими первомайскими праздниками. Наконец-то потеплело и у нас. Пробегая улицами, глаз на лету отмечает ажурную зелень плакучих ив, растущих в сквериках, синеву небес, и на некоторое время мысль остановится на невыполнимой мечте — выехать за город, в природу.

Мечусь, занятая делами, до ночи. Устаю по-старчески. Душевная тяжесть не проходит. Она вызвана многими обстоятельствами. Боюсь заболеть. Смерть Степана не выходит из головы. Что тогда будет с Идочкой, бабушкой. Если б ты только знала, родная, как мне трудно.

Напиши, дорогая, где ты работаешь? Никак не соберусь сфотографироваться. Хотела бы послать своё изображение, прошу и тебя сделать то же.

Будь здорова. Горячо тебя целую. Люблю тебя. Мура.

Спокойной ночи.

[Без даты. Сверху карандашная пометка Ксении: «Лето 48 г.», — но я, справившись о дате смерти Калинина, теперь уже совершенно определённо отношу это письмо к 46-му году.]

Очень давно уж не получала от тебя известий, дорогая! Здорова ли ты?

Сегодня, не переставая льются печальные мелодии — умер старый революционер, большевик Мих. Иван. Калинин.

День у меня, да и вообще эта неделя, точно кошмар. Опять нависла угроза выселения, а это равносильно катастрофе. Истрепала подмётки, бегая; доказываю, что у этого гражданина есть квартира, но он в моей теперешней был до войны поднанимателем и прикладывает все усилия к моему выселению. Шансов у меня так мало.

Печальные мелодии вызывают много воспоминаний… И каждый раз при соприкосновении со смертью осознаю, что эти немногие оставшиеся дни жизни надо проводить разумнее. Больше ценить то красивое, что попадается на пути (а красивого совсем мало, тем более надо вбирать его в себя), впитывать природу и т. д. Но основное, чему никогда не поздно научить себя, это — выработать в себе непроницаемость ко всему мерзкому с чем приходится сталкиваться…

Ида также меня безумно огорчила. Её оставили на второй год по общеобразовательным предметам. Может быть, дадут возможность осенью держать все экзамены с переводом в 11-й класс. Так у неё уже было в прошлом году. Во всяком случае, отдаляется моя мечта — дать ей законченное среднее специальное образование.

Да, жизнь сложилась неважно у меня. А завтра опять борьба за комнату, не хочется думать об этом сутяжничестве. Читала ли ты книгу Олдингтона «Все люди враги»? Если нет, достань её, чудесная книга.

Пиши мне, дорогая. Жду твоего письма. Крепко целую. Мура.

7/VII[Карандашная пометка Ксении «47», но по смыслу письмо относится к 46-му году. Интересно, что внизу письма другая карандашная пометка: «46»… Сейчас мне подумалось: если Ксеня умерла в 50-м году (соображения изложены в предисловии), то, может быть, эти карандашные годы проставлены рукой Оленьки — гораздо позже? — т. е. Оленька читала эти письма и пыталась их сортировать?..]

Дорогая Ксюшенька, здравствуй! Я так рада, что работа тебе по душе и не утомляет тебя. С квартирой у меня и у Верочки всё так же паскудно. Всё же трудно примирить себя с тем, что буду жить вместе с людьми, кот. мне отвратительны. Я должна проходить через их комнату, мне остаётся комнатка, не имеющая другого выхода. С бабушкой быть в одной комнате — значит не иметь сна. Она стонет, раз 10 за ночь поднимается.

Мечтаю хотя бы и о короткой, но о бездумной, безмятежной жизни. Ведь мы уже заслужили её. Наши дни сочтены и то что осталось хочется провести в покое. [Слова «наши дни» подчёркнуты Ксенией карандашом — волнистой чертой.] Работа отбирает целый день. Освобождаюсь иногда к часам 10-ти веч., а как правило к 9-ти. Она страшит меня своей ответственностью. Но эта работа даёт сытость и ради семьи приходится переносить её. Я уже стара для такой деятельности, без помощи Верочки не могла бы совладать с ней.

Ида мечтает о поездке в Москву, но очевидно, не удастся, нужен пропуск, а как его достать не знаю. [Конец фразы, начиная со слова «пропуск», подчёркнут карандашом Ксении.]

Мне очень приятно было прочитать, что тебя уже не так тревожат «мировые» вопросы и что такие проблемы не нарушают твоего равновесия. Хоть бы это было так. [Последняя фраза подчёркнута карандашом.]