Любовь на шарнирах

– Нет, Мэтт! Я знаю, что это я виновата. Я очень хочу, чтоб ты знал, как мне жаль. Как мне плохо. Хуже некуда. Но разве ты не видишь, что Селеста не может всю жизнь прятать голову в песок? И ты не можешь – тоже.

– Это почему же, а? – Он всё ещё кричал, и Джули морщилась от каждого слова. – Жизнь-то к ней по-свински относится.

– А к тебе?

– И ко мне порой тоже.

– Так когда же ты что-то в ней изменишь, Мэтт? – Теперь уже кричала Джули. – Ты сам бежишь от проблем. Используешь Селесту, чтобы ничего не решать, кроме своих теорем да уравнений. Прячешься в сети и...

– Кто бы говорил о прятках в сети, – злобно рассмеялся он. – Это я бегу от проблем? Я-то не сохну по тому, кого никогда не встречал, кого здесь даже нет. Это ты прячешь голову в песок, потому что слишком боишься настоящих чувств.

– Не смей! – огрызнулась Джули.

– И кто теперь проводит черту, а? – Он зашагал взад-вперёд по коридору. – Ты понятия не имеешь, что происходит с Селестой, так что не лезь не в своё дело.

– Конечно, не имею! Куда уж мне понять, если никто мне ничего не объясняет?! Почему ваших родителей вечно дома нет? – взорвалась Джули. – Зачем Селесте Плоский Финн? Почему ты не хочешь рассказывать?

– Я не могу, Джули! Просто не могу! Это не твоего ума дело. Сколько раз тебе говорить?

Она только беспомощно на него смотрела. Мэтт был сам на себя не похож.

– Всё. Всё! С меня хватит. – Она подняла руки. – Я сдаюсь. Я только... хотела помочь. Не надо было. – Она заговорила тише, признавая поражение. – Ты прав. Разбирайся сам, как знаешь.

– Я уже понял, Джули, что тебе не нравятся мои решения, что я тебе – такой – не нравлюсь. И пусть. Мне начхать. Но не пытайся больше меня изменить. Я не по всем параметрам вышел? Хочешь оставить только то, что тебя во мне устраивает, а остальное выбросить? Не выйдет! Я никогда не стану таким, как тебе хочется. Я тебе не нравлюсь? Тогда не лезь в мою жизнь.

Джули совсем запуталась. Она уже не понимала, о чём они, собственно, спорят и что вообще происходит.

– Как ты можешь так говорить, Мэтт? Конечно, ты мне нравишься.

Мэтт отвернулся и пошёл к своей комнате.

– Как я устал. Устал от тебя.

– Мэтт, пожалуйста...

– Иди ты к чёрту, Джули.

Джули стояла в коридоре не в силах пошевелиться. Она едва могла дышать. Что случилось? Как мог Мэтт ей такого наговорить?

Да, может, она действительно была излишне настырной и любопытной, и ей не стоило вмешиваться. То, что она жила в их доме, не давало ей права совать нос в их дела. Она, конечно, ни в коем случае не хотела навязываться или проявлять неуважение. А вышло, похоже, наоборот. И ведь преподаватель её предупреждал... «Почему ты так рвёшься всё исправить?»

Она не рвалась. Не должна была. Она для них просто гость. Постоялица, нянька, шофёр.

Джули не помнила, как вернулась в свою комнату и почему лежала на кровати поверх одеяла. Но сон всё не шёл. Спальня Финна теперь казалась другой – пустой и одинокой. Чувства переполняли Джули, а Селестины рыдания и ужасные слова Мэтта до сих пор эхом отдавались в голове.

Возможно, он прав насчёт отца. Она, и верно, слишком много ему прощала, а он раз за разом доказывал, что родитель из него никудышный. И любить его, в общем, не за что. А она всё равно любила.

Но с Финном всё по-другому. Здесь Мэтт ошибался. Финну она не безразлична.

Джули посмотрела на часы. Почти четыре. Как же мирно протекал вечер, пока не зазвонил телефон. А теперь от мира остались лишь осколки.

Беспокойно проворочавшись в постели ещё три четверти часа, Джули не выдержала и встала. Проверила почту – от Финна ни строчки. Нашёл же когда исчезнуть. Сердце ныло и болело. Как же его не хватало, как он был ей сейчас нужен. Когда уже наступит лето? Финн наконец-то вернётся и больше никуда не уедет. И Селесте станет лучше. Она, может, и не исцелится, но ей точно станет лучше.

Но, метаясь по комнате и пялясь в ночное небо, проблем не решить. И ждать тоже было невмоготу. Проклятые ссоры! Из-за них у неё всегда мысли путались. В голове начинался полный кавардак.

Джули вышла из спальни в тёмный коридор. В нерешительности помялась перед дверью, а затем легонько постучала. Ответа не последовало. Не сдержавшись, она всё же заглянула внутрь.

– Мэтт?

Джули тихо пересекла комнату и присела на краешек кровати.

– Мэтти, – позвала она.

В лунном свете было видно, что он не спит – просто не хочет разговаривать. Он лежал на спине, подсунув одну руку под голову, а другую сложив на груди. Лицо он повернул к ней. Внешне он казался таким же несчастным, как и она.

– Прости меня. Пожалуйста. Ты должен меня простить. – Голос у неё надломился. Она чувствовала, что вот-вот расплачется, но ничего не могла с собой поделать. – Мне так жаль. Прости меня, – твердила она. – Мэтти, пожалуйста. Не сердись так на меня. Я этого не вынесу.