Любовь на троих

Потом пришлось уйти с работы, нужно было отдохнуть. Она решила после больницы родить ребенка, врачи сказали, что пора, потом будет сложнее. Телефон остался на прежней работе, звонить С.С. и объясняться не хотелось, не хотелось говорить о беременности и болезнях. «Потом», — решила она и сосредоточилась на своих новых ощущениях.

Новая жизнь с другим человеком внутри изменила ее радикально — произошло переключение с внешнего вовнутрь. Совсем другие мысли овладели ею.

Она ходила в сквер гулять, все лето жила на даче и читала книжки по уходу за ребенком и воспитанию его во внутриутробном периоде. Она его и воспитывала, не отвлекаясь на все остальное. Прошлая жизнь отступила, а новая, совсем неизведанная, билась в ней ножками и ручками.

Потом она родила и утонула в заботах и кутерьме купаний, кормлений и прогулок. Очнулась она только через два года, когда ребенок встал твердо на ноги и стал уже большим человеком. Мальчик, ее мальчик стал единственным мужчиной в ее жизни, и других ей было не нужно — ни старых, ни новых. Он занял весь пьедестал, был на первом, втором и третьем местах.

Она оказалась сумасшедшей мамашей, никого к нему не подпускала, впилась в него, и все остальное перестало для нее существовать.

Весь следующий год она прожила на даче и переехала в город, только когда мальчику исполнилось три года.

С.С. редко вспоминал о ней, иногда даже удивлялся — а может, ничего и не было? Забылись детали и подробности, африканские страсти и придуманные им нелепые сценарии того, как бы могло быть, если…

Он даже поймал себя на том, что не помнит лица той, которая ворвалась когда-то в его жизнь сияющей молнией, ударила его и парализовала на долгие пять лет.

Он давно жил спокойно и скучно и был доволен своей неяркой, почти растительной жизнью.

Когда к нему приехала заграничная внучка, которую он никогда не видел, он поехал с ней в парк Горького исполнять роль дедушки.

Девочка бегала по площади, гоняла голубей, С.С. стоял рядом и наблюдал, как его кровь мечется среди наглых птиц, и беспокоился, чтобы она не упала.

Вдруг к ней присоединился мальчик, такой же отчаянный охотник за птицами. С.С. напрягся, забеспокоился — не помешает ли он его девочке?

Они долго играли вполне мирно, но в какой-то момент, неловко столкнувшись, упали. С.С. вернулся на землю и побежал ее спасать. Слева от него бежала женщина поднимать своего мальчика. Она обогнала неловкого С.С., быстро подняла обоих детей и что-то говорила им, успокаивая.

Когда она повернулась к нему, он оторопел — это была Маша, мальчик был ее сыном.

Она побледнела и, взяв детей за руки, подошла к С.С. Разговора не получилось — какие-то мычания и улыбки. Ты в Москве? Приехали навестить родственников мужа. Надолго? Послезавтра уезжаем. Дети побежали опять играть, а они смотрели на них, и каждый думал о том, чего не случилось.

Потом внучка подбежала и сказала громко, как привыкла в своей стране, что хочет писать, и С.С. пошел исполнять естественное желание ребенка.

Больше они с Машей не виделись…

Часть II Бедная Лиза

Лиза всегда красила губы, когда ходила со своим пуделем в парк. За картошкой или в сберкассу она губы не красила, считала, что ее и так там узнают, а с пуделем всегда, это ей заменяло прогулки с виртуальным мужчиной, которых в ее жизни не было уже пятнадцать лет.

Муж ушел, не попрощавшись, как в песне, позабыл не только футляр, но и все вещи, включая грязные трусы и носки, которые он переодел перед уходом.

Он ушел в день зарплаты и даже не оставил своему ребенку на завтраки в школе, ушел к карлице из театра оперетты, где она заведовала бутафорским цехом.

До тридцати пяти муж был нормальным, работал инженером, подрабатывал в детском саду, где их дочка по этой причине получила место, исполнял супружеский долг — лениво, но регулярно, она его любила, как умела, и считала, что ей повезло.

В 91-м году все смешалось в ее доме и в стране, муж открыл в себе талант вокалиста и стал ходить к педагогу по вокалу и мечтал петь в Большом, хотя бы в хоре, с работы ушел, сказал, что его призвание петь, а не корпеть над схемами, которые сушат его талант.

У него была бабушкина квартира на Самотеке, и он сдавал ее одному иностранцу из Израиля, который жил в ней, не желая платить в гостинице бешеные деньги, и эти сто долларов тогда были в пять раз больше его зарплаты в НИИ сверхточных станков, и даже хватало на занятия по вокалу у старой карги, которая сосала еще у Шаляпина, она учила его, и хвалила его, и даже пила с ним чай из треснувших чашек с медом, и засоряла ему голову историями из жизни Карузо и Козловского.

Лиза не понимала, с какого рожна он пожелал петь, никаких предпосылок к этому не наблюдалось, в родне одни конюхи, а тут фрак купил, яйца пьет каждое утро вместо водки, и все время кутает горло, и молчит дома, типа связки бережет.

На самом деле думает только о своем хобби, а о семье думать перестал, весь в искусстве, пластинки слушает, ноты пыхтит и пишет, совсем трекнулся, решила Лиза, но пока помалкивала, до поры до времени.