Любовь напоказ

– В десять тридцать. – Бекка вбила что-то в телефон. – Покажи! – попросил я, склонившись к ее плечу. Она зашла на сайт аэропорта, чтобы проверить информацию о полетах из Атланты, штат Джорджия, в Колумбус, Огайо. Всякий раз, когда она что-то печатала и экран перезагружался, у меня екало сердце. Когда нервы сдали, я отошел в дальний угол комнаты и сел на диван, скрестив пальцы.

Мне нужна была хоть крупица надежды. Хоть одна добрая весть.

– Нашла! – воскликнула Бекка и подбежала к дивану с телефоном. На экране высветилась информация о рейсе из Атланты в Колумбус. Самолет действительно вылетел вчера утром. В десять тридцать.

Мое сердце точно током ударило. И оно снова забилось.

– Хороший знак, – заметила Бекка. – Может, он и впрямь в Огайо, а вчера мы видели… кого-то другого.

– Ты правда в это веришь? – спросил я.

Она ответила утвердительно, но по глазам я увидел – лукавит.

– Бекка, ты не умеешь лгать.

Она вздохнула.

– Извини. Просто пытаюсь сохранять оптимизм. А в каком отеле он остановился, ты не в курсе? Можно туда позвонить и узнать, заселился ли он.

Хорошая мысль. Папа обычно останавливался в отелях сети «Юнайтед Сьютс», где он и работал, но я на всякий случай уточнил этот вопрос у мамы. Она мою догадку подтвердила, и тогда я нашел в интернете телефон филиала – к счастью, в Колумбусе он был только один. Бекка набрала номер.

Послышались гудки. Мои руки задрожали. Я нервно затопал по полу, не в силах себя сдержать.

– Здравствуйте, – сказала Бекка в трубку. Я едва не упал с дивана. – Я хотела бы узнать, заехал ли к вам вчера днем один гость… По имени… – она посмотрела на меня, вопросительно вскинув брови.

– Томас, – подсказал я одними губами.

– Томас Уэллс, – сказала она. – Да, это мой… э-э-э… папа. Он не отвечает на звонки, и мы беспокоимся. – Бекка кивнула, слушая администратора. Я склонился к ней, силясь разобрать, что же он говорит. – Томас. Да, У-Э-Л-Л-С. Конечно. Жду, – прошептала она. А спустя секунду проговорила: – Вот как. Понятно. Спасибо. До свидания.

И отключилась.

– Ну что там?

Выражение ее лица меня встревожило.

– Сказали, что брони на это имя нет.

Мне показалось, что пол превратился в зыбучий песок, и меня вот-вот засосет.

– Бретт, – Бекка потянулась ко мне, но я вышел из комнаты. Пересек коридор, поднялся на второй этаж, вошел в спальню к родителям. Стал обыскивать шкаф. Проверил карманы всех пиджаков. Все ящики, прикроватные тумбочки. Не нашел ничего. Никаких подозрительных чеков из ресторанов. Никаких чужих духов. Боже мой. Тупик за тупиком.

Я сидел на полу, когда дверь скрипнула. В комнату вошла Бекка. Вид у нее был смущенный. На глаза мои, должно быть, навернулись слезы, потому что она в них двоилась.

– Знаешь, – начала она, опустилась рядом со мной на пол и уселась поудобнее, – когда мои родители развелись, я себя чувствовала совсем как ты сейчас. Тоже искала ответы, будто их брак был мозаикой, а мне только и нужно, что подобрать правильные детальки. Я годами во всем этом варилась, думала, почему же папа нас бросил, в какой момент понял, что мы больше ему не нужны. За каким-нибудь из ужинов, ни с того, ни с сего? Или, может, была ссора, о которой я не знаю? Или он просто разлюбил маму? У меня столько вопросов, и я до сих пор не нашла всех ответов, Бретт. До сих пор. – Она невесело рассмеялась. – Иногда я прихожу к его дому и просто смотрю на него, как полная идиотка! Пялюсь и жду! На прошлой неделе я даже пробралась внутрь и поговорила с его женой! И, самое страшное, я даже не знаю, чего жду. Просто стою в надежде, что настанет день и все наладится. И моя боль пройдет. Иногда я о ней забываю. Так было, к примеру, когда мы сидели у игрового зала и ели «котиков с вареньем». Или когда я работаю в пекарне с мамой и Касси. В такие минуты кажется, что история с папой произошла в прошлой жизни. И мне достаточно того, что мама рядом. Но бывают дни, когда мне безумно тоскливо. Дни, когда я одержима им, когда прокручиваю в голове все до мельчайших деталей, пока не пойму, до чего же это глупо. Иногда люди уходят, Бретт. И мы не виноваты в том, что не подарили им причину остаться. Виноваты они – в том, что даже не стали ее искать. Понимаешь?

Нет, я не понимал. Потому что вплоть до этого момента жил в безупречном крошечном мирке, где у меня были идеальный дом, идеальная карьера футболиста, идеальная семья – все было чертовски идеально. Слишком идеально. И вот проступили вмятины. Трещины. Мне вспомнилось, какой подавленной выглядела мама, когда уронила бокал вина. Вспомнился вечер, когда она плакала в спальне после папиного отъезда в Нью-Йорк. И утро, когда он вернулся, а она стояла на крыльце и молчала. И я почувствовал себя полным идиотом. Как можно было не понять, что вся эта идиллия – это лишь видимость? Притворство? Что если раздвинуть кулисы, взгляду откроются руины.

– У моего отца появилась любовница, – прошептал я едва слышно, будто так можно было умалить правдивость этих слов.

– Да, – ответила Бекка, скользнула ладонью по полу и взяла меня за руку. – Похоже на то.

Бекка