Любовь не по правилам (СИ)

Над этим делом ржал весь местный райотдел полиции: Роберт по кличке Робокоп, известный и грозный бывший уголовник, а теперь — владелец нескольких коммерческих бань, обвинялся в краже тряпок у соседки, это ж комеди-клаб отдыхает! Сам Роберт скрипел зубами и с трудом удерживался от того, чтобы не выкрасть соседку и успокоить уже её пыл в тёмном лесу под какой-нибудь елью или берёзкой. Что он только не делал, чтобы избежать позора: угрожал, уговаривал, убеждал, в конце концов, предлагал гражданке Мухиной денег в сумме, на которую она могла на всю оставшуюся жизнь обеспечить себя не только постельным, но и нижним бельем уровнем не ниже Agent Provocateur. Но нет, гражданка Мухина стояла насмерть. Как сказала Роберту в начале всей этой истории: «Сдохну, а посажу тебя, бандита!», так и держала данное слово, демонстрируя завидные последовательность, крепость духа и гражданское мужество. Удивительный случай, думал Илья. Обычно природа мудра и глупость в природе уравновешивается недееспособностью, леностью. А тут редкий случай сверх-деятельного дурака, вернее, дуры.

В общем, в какой-то момент Роберт осознал, что пора нанимать адвоката, иначе и вправду есть все шансы сесть за решётку по совершенно унизительной для него статье. И на зоне пацаны его зачморят за подобное. Илью ему посоветовали знакомые — он не раз их выручал, показал себя человеком честным, профессиональным, дотошным и вполне надежным. Этого набора и полученных рекомендаций Роберту было вполне достаточно для принятия решения.

Находясь рядом, Илья и Роберт являли собой довольно забавный диссонанс: высокий, стройный, с аристократичной внешностью Илья, вылитый древний грек, только лысый, — и невысокий, кряжистый, похожий на сицилийского мафиози Роберт, с лицом, по которому Ломброзо плачет. Любому стороннему наблюдателю было издалека видно, где тут положительный герой, а где — отрицательный. Правда, на людях вместе они редко показывались, если только в суд или на допрос к следователю, а так все их встречи проистекали в тиши адвокатского кабинета, в остальное время Робокоп скучал в своем загородном коттедже — у него от столкновения с гражданкой Мухиной случилось что-то вроде депрессии, если ею страдают такие несложно устроенные люди. Правда, последние, или как принято говорить в определенных кругах, «крайние» разы они встречались дома у Роберта, в его подмосковном коттедже. Робокоп был готов оплачивать выезды Ильи к себе, лишь бы не встречаться лишний раз с злобной истицей.

Илья ехал на электричке из Подмосковья, от Робокопа, и разгадывал кроссворд. Таак, «пространство в центральной части клетки, заполненное клеточным соком». О, вакуоль, точно! Блин, надо же, знаменательный момент: первый раз за много-много лет с момента окончания школы, когда ему пригодилось это знание! Он хмыкнул. Хотя ладно, чего уж, некоторые знания так и вообще не пригодились ни разу, вакуоли ещё повезло.

Был понедельник и днём в электричке, идущей из области в Москву, было мало народу. Повезло ему и с утра, когда час пик наблюдался в электричках, идущих в противоположном выбранному им направлении. Так что он сидел с комфортом, слушал музыку в айфоне, читал там же скачанную книгу, разгадывал кроссворды или смотрел в окно, наблюдал за продавцами магических ручек с исчезающими чернилами, консервных ножей какой-то очень хитрой конструкции и недорогих мужских носков «Вечность» череповецкой чулочно-носочной фабрики. Носки ему были нужны, но вечно он жить не собирался. Да и вообще, покупки в такой обстановке несколько претили его внутреннему снобу, который в такие моменты просыпался и поднимал настороженно голову. Купил он у разносчиков только журнал с кроссвордами, но это было еще по дороге туда, в Петуховку (еще один, кстати, пункт насмешек братвы над Робертом, который выводил его из себя так, что он мог и в глаз насмешнику засветить — но что поделать, дом в Петуховке был приданым его жены). По дороге к клиенту он готовился к встрече, просматривал кое-какие бумаги по делу, взятые им с собой, так что он не очень замечал происходящего вокруг него. А вот по дороге назад уже можно было и расслабиться.

Да бог с ним уже, с Робокопом. По поводу дела Илья был спокоен: нет у них ничего против Роберта, кроме показаний соседок, из которых, в общем, ничего особенного не следовало. Это ведь не преступление — курить на балконе или ехать к маме на дачу, даже если и с бельём. Хотя сейчас такие гонения на курильщиков, что скоро, наверное, это будет вполне себе преступление. Вон, уже в подъездах курить запретили, на улице тоже, скоро вообще будет как в Америке, где насладиться табаком можно только в редких резервациях, где обитатели самой свободной в мире страны раньше держали индейцев, на смену которым пришли курильщики. Хотя то, что в подъездах курить запретили — это хорошо. Илья сам не то чтобы курил — скорее, покуривал иногда, так что старался понимать обе стороны — и курильщиков, и борцов с ними.

От размышлений его отвлек аккордеонист.