Любовь не по правилам (СИ)

Дела они обсудили довольно быстро. Маша давно уже и активно работала в интернете, продвигая агентство и находя там клиентуру. Да и вся клиентская база давно уже была компьютеризирована, хранилась таким образом, что Григорий, с которым Маша заранее все обсудила, обещал дать Резеде доступ ко всем материалам онлайн без особых затруднений. А после того, как Маша пообещала Резеде быть все время в сети на телефоне и подхватить дела, если что, та и совсем успокоилась относительно дальнейшей совместной деятельности.

После всех деловых разговоров в воздухе повисла неловкая пауза. Вроде бы, с одной стороны, говорить было уже не о чем, но, с другой, не уйдёшь же вот так, через полчаса после прихода, неловко.

— Маша, расскажи мне о вас с Гелей, об агентстве, как у вас дела. Какая вообще там сейчас жизнь, на большой земле? — постаралась шуткой смягчить ситуацию Резеда.

Маша робко начала рассказ — вопросы были такие общие, что непонятно о чём именно нужно рассказывать, но, подбадриваемая искренними вопросами и интересом Резеды, увлеклась; шутила, рассказывала разные забавные истории из жизни агентства, показывала их в лицах. Потом, закончив рассказ, спросила Резеду:

— А ты как? Расскажи о себе.

— Да как… Тяжело, Маш, ты же видишь. Перспективы встать на ноги непонятные. Слава богу, есть Фатима и возможность оплачивать её услуги, иначе и мне бы хана, и хозяйству домашнему. Петр держится, молодец. Но я вижу, как ему тяжело. Мы не так с ним много прожили, когда это всё случилось, года четыре всего. Представь, каково это: так долго не жениться, искать себе пару, потом найти и вот так попасть. Он же моложе меня почти на 10 лет, совсем молодой мужик. А я — прикованный к кровати инвалид. Он терпит, молчит, возится со мной. А я плачу, злюсь и не нахожу в себе сил выгнать его.

Маша была несказанно изумлена таким поворотом.

— Выгнать? Почему выгнать, за что?

— Да не за что, Маш, а почему. Потому, что неправильно всё это. У него нет детей, а он мечтает о них. Еще до болезни мы говорили с ним, что попробуем ЭКО-процедуру, не получится — возьмём ребенка из детдома, а может даже и двух. А теперь что? Про ЭКО можно забыть, как и про усыновление. Мне такой детей никто не даст, да и не потяну я детей: сама от Фатимы и Петра завишу целиком и полностью, словно ребёнок у них, какие тут ещё приёмные дети. Ты не представляешь, каково это: жить и знать, что с тобой живут из жалости, что ты заедаешь жизнь другого человека.

— Заедаешь? Что значит — заедаешь? — изумилась такому повороту Маша. — Что ты имеешь в виду?

— Да то и значит…. У него из-за меня своей жизни нет и, скорее всего, уже не будет. Не будет нормальной семьи, детей, секса, в конце концов. Я ж не чувствую ничего толком, так, притворяюсь под ним. А он всё понимает и деликатно, в свою очередь, притворяется, что всё нормально. И так может быть всю оставшуюся жизнь, врачи никаких обещаний не дают. Представь только, что всё, что молодому, энергичному, симпатичному и здоровому мужику уготовано — это жизнь в филиале дома инвалидов и в кровати с инвалидкой же. Я уже и с собой хотела покончить. Но как это сделать? Таблетки все у Фатимы, она мне их выдает по мере надобности, их с Петром сразу врачи предупредили, чтобы были настороже. В окно выброситься? Так у нас четвертый этаж, во-первых, могу не убиться, а просто еще сильнее покалечиться. А, во-вторых, для того, чтобы что-то с собой сделать, надо элементарно встать на ноги, иначе это физически неисполнимо. А я и этого как следует не могу. Лежу вот тут, колода колодой, грызу себя, вот и всё.

Не думай, что я с ума сошла на почве этого кровоизлияния в мозг, я нормальная. Иногда вот думаю: помру, пусть Петя на Фатиме женится, что ли. Она хорошая, добрая, хозяйственная, да и по возрасту подходит. Восточные женщины здоровые, до старости рожают. Может, успела бы ему родить кого. Да и заботливая она, добрая, неглупая, в хорошие бы руки я мужика отдала. Заговорила как-то с ним на эту тему, он аж заорал на меня, руками замахал, заругался. А на утро — смотрю, рассматривает её другими глазами, думает, видать, примеривается. Запали ему мои слова в голову.

— Резеда, но он же любит тебя. А ты заставляешь его страдать. Ты извини, но я правду скажу: по-моему, ты неправа. Ему и так тяжело, ему поддержка нужна и уж хотя бы покой. А ты ему такую нервотрёпку устраиваешь. И получается, что ему ни дома отдохнуть-расслабиться не получается, ни на работе — там пахать надо, а не расслабляться. Не жалко тебе мужика?