Любовь не помнит зла (Трава под снегом)

— Вам кого, мужчина?

Высокий худой старик в очках улыбался вполне доброжелательно, расстегивая пуговицы старого пальто.

— Вы кого-то ищете, да? Я могу вам чем-нибудь помочь?

— Да… Да, я ищу пацаненка одного…

— А имя и фамилию у пацаненка вы знаете?

— Нет, не помню… Его Ильей, кажется, зовут.

— Ну, мальчиков по имени Илья у нас в школе много. А в каком классе он учится?

— Тоже не знаю. Ему лет тринадцать, наверное. А может, четырнадцать.

— А за какой надобностью вы его ищете, позвольте узнать?

— Да так… За личной, наверное, надобностью. О, а его же училка ваша знает, которая химичка! У которой класс недавно взорвали!

— Светлана Петровна?

— Точно! Он ее так и называл, Светлана Петровна! А где мне ее можно найти?

— По-моему, у нее первого урока сегодня нет… А ко второму должна подойти.

— Это скоро?

— Минут через двадцать.

— Хорошо, спасибо. Спасибо! Я ее на улице подожду.

Он развернулся и быстро пошел к выходу, чтобы упредить остальные вопросы любопытного старика. Действительно, явился в школу, сам не знает, к кому. Всякое можно подумать. Вон как подозрительно глянул старик ему вслед. Решил, наверное, что он педик озабоченный. Который мальчиков любит.

В машину Андрей не стал садиться, хотя соблазн был. Стоял на крыльце, топтался на холоде, курил одну сигарету за другой. Наконец увидел: училка Светлана Петровна топает. Лицо злое, серое, не выспавшееся. Переживает, наверное, за свое попорченное пацанами химическое хозяйство.

— Здравствуйте, Светлана Петровна. А я вас жду, — рванул он к ней с крыльца, как к родной.

Она уставилась на него удивленно, лобик наморщила. Не узнала, конечно же, но улыбнулась на всякий случай.

— Мы на днях тут утром, на крыльце, с вами виделись. Не помните? Я вам еще деньги сдал на ремонт кабинета.

— А! Да-да, как же… Вы родственник Ильи Быстрова, ведь так?

— Ага… Ну, то есть не совсем родственник. Да это неважно. Вы не подскажете мне, где Илью найти?

— Илью? Ну, я не знаю… Он, наверное, сегодня вряд ли на занятия придет.

— А что случилось?

— А вы не знаете? Вчера такой неприятный инцидент вышел… Его старшеклассники побили. В туалете. А кто — он так и не сказал. Странный, странный мальчик! Хотя, знаете, этих нынешних детей вообще трудно понять. Сплошная дедовщина в школе! Поголовная! Нет, вы не думайте, я этого так не оставлю, конечно… Просто не хотелось бы выносить эту историю на педсовет.

— Ну да… Что толку от ваших педсоветов?.. — задумчиво пробормотал Андрей себе под нос.

— Что? Что вы сказали?

— Да так, ничего. А вы мне адрес его можете подсказать?

— Адрес? Странно… Вы его родственник, и не знаете, по какому адресу мальчик живет?

— Да. Так получилось. Долго объяснять, знаете ли.

— Ну вот, пожалуйста! Что можно требовать от школы, если даже родственники детьми не интересуются? Господи, и куда воспитательный процесс катится, не пойму…

— Да. Я с вами согласен. Катится, конечно. Так адрес дадите?

— Да, да, сейчас. У меня тут все адреса записаны… — торопливо начала она рыться в старой объемистой сумке, отдаленно напоминающей школьный портфель. — Я, знаете ли, добросовестный педагог, я весь учет всегда веду… Вот, нашла. Пишите. У вас есть чем записать?

— Говорите, я запомню.

— Улица Белореченская, дом двадцать, квартира четыре. По-моему, это у них съемная квартира. Он с теткой живет. Бедный, бедный мальчик…

— Спасибо, Светлана Петровна. До свидания. Успехов вам.

Он заторопился было к стоявшей в отдалении машине, но сесть в нее не успел — за спиной яростно грянул звонок, и тут же школьные двери с грохотом распахнулись, выплюнув первую партию отпущенных на перемену старшеклассников. Громко гогоча и поеживаясь от морозца, они тут же рванули за угол школы, на ходу выщелкивая из пачек и засовывая в рот сигареты. Ишь, дисциплину блюдут. На крыльце не курят, подумал Андрей. О, да это вроде те самые, которые нашинские обидчики… Точно! Вон у самого здорового голова рыжая, далеко видать. Что ж, на ловца и зверь бежит.

— Эй, рыжий, погоди, как тебя там… — набычившись, пошел Андрей вслед за компанией.

Мальчишки обернулись на него удивленно, и он тут же дернул головой вверх, и плечи резко назад отвел, как научился когда-то в ранней драчливой юности. Разведка боем, психологическая артподготовка.

— Да, я тебе говорю, рыжий, слушай сюда, разговор есть! Чего пялишься, как лошара прибитая, блин? Слушай сюда, отпрыск компаньона…

— Какой отпрыск? Никакой я не отпрыск… А… Вы кто такой? Чё от меня надо-то?

— А то и надо, чтоб ты притух, затихарился и к парню больше не совался, понял? Иначе загасишься по полной, забудешь, как маму-папу зовут.

— Да к кому я суюсь? Ни к кому я не суюсь…

— Илью Быстрова знаешь? У которого телефон заныкал? Которого в туалете вчера пинал?

— Ну… И чё?

— Хрен в плечо! Еще раз ближе чем на пять метров к нему подойдешь — в унитазе рыжей башкой мокнуть будешь. Понял? Я серьезно говорю. Наша братва теперь с тебя глаз не спустит.

— Чья братва?

— Тебе имена их назвать? По списку? Не советую я тебе знать их имена.

— Да ладно… Больно надо.