Любовь не ржавеет

Григорий немного постоял, погруженный в глубокие раздумья, потом обреченно вздохнул и, не говоря ни слова, покинул приемную.

12

В пятнадцать минут седьмого я подходила к солидному серому зданию, в котором располагалось городское управление внутренних дел.

― Хорошо все-таки жить в маленьком городе. Никакой суеты, все рядом. В любой конец можно добраться пешком, в крайнем случае проехать десять минут на автобусе, ― умиленно подумала я и в следующую минуту поймала себя на том, что раньше считала совсем иначе. В юные годы именно эти малые размеры и сонная тишина родного городка вызывали у меня острое раздражение.

― Стареешь, Анастасия, ― грустно усмехнулась я.

Алешу увидела издали. Он сидел на лавке у входа и курил. Завидев меня, отбросил сигарету в сторону и вскочил на ноги.

― Прости, припоздала немного. На работе задержалась, ― извинилась я.

― Ты работаешь? ― изумился Алеша.

― Давай присядем, и я все изложу по порядку.

Мы отошли в сторону, где под развесистой липы стояла ещё одна скамейка, и устроились в тени. Хотя день клонился к вечеру, солнце продолжало печь, и удушающая жара, изводившая всех с раннего утра, никак не желала спадать.

Отправляясь на встречу, твердо решила не мудрить и рассказать все как есть. В конце концов, никакой вины я за собой не чувствовала, страшных последствий после своей откровенности не ожидала, чистосердечность же очень упрощала общение с таким неглупым и дотошным человеком, как мой бывший одноклассник. Начала с отъезда из Москвы, мимоходом упомянув о разногласиях с мужем, а закончила разговором с Ниной. В своем пространном рассказе я старательно избегала любых упоминаний о Кольке и, конечно, умолчала о его ночном визите и врученном мне конверте. Это были не мои дела, и тут я посчитала себя не вправе пускаться в откровенность. Алеша слушал очень внимательно, а когда я замолчала, со вздохом сказал:

― Теперь все ясно. Что я могу сказать? Щапова знал плохо. Пересекались иногда по делам, но не более того. Однако, признаюсь честно, он мне не нравился. Знаешь, его вообще не любили. Сегодня только ленивый не ругает милицию. Ее обвиняют во всех мыслимых грехах и, как не грустно это признавать, часть обвинений справедлива. Но, заметь, в милиции, как и везде, работаю обычные люди. Есть нормальные мужики, которые честно выполняют свой долг, а есть такие, как Щапов.

― Чем конкретно он тебе не нравился?

― Скользкий был. Грубый, нахрапистый и очень скользкий. Фактов у меня нет, но кое-какие слухи долетали...

― Алеша, что ты ходишь вокруг? Понимаю, бережешь честь мундира. Но раз начал говорить, так выкладывай все, ― не удержалась я.

― Давай я тебя с одним человеком познакомлю. Он, если захочет, даст ответы на многие твои вопросы, ― предложил Алексей.

― Давай, ― немедленно согласилась я. ― А его не удивит мой интерес к убиенному?

― Я ему все объясню, ― успокоил меня приятель.

Кабинет нужного нам человека располагался на втором этаже.

― Посиди здесь, ― кивнул Алеша на ряд стульев и скрылся за дверью.

Пробыл он там минут десять, если не больше. Наверное, излагал хозяину кабинета суть дела и уговаривал поговорить со мной, а я все это время подпирала плечом стену коридора. Молодые мужчины, снующие мимо, окидывали меня заинтересованными взглядами, но меня это не трогало. Хоть я и покинула мужа навсегда, свободной женщиной себя не чувствовала и для этого были весьма веские причины.

Наконец, дверь приоткрылась, и Алексей бодро позвал:

― Анастасия, заходи.

Хозяином небольшого кабинета, всю обстановку которого составлял канцелярский стол, три стула и обшарпанный допотопный сейф, оказался тот молодой человек в гражданском костюме, который присутствовал на допросе. При моем появлении он привстал и приветливо сказал:

― Здравствуйте, Анастасия Аркадьевна. Очень раз снова видеть вас. Прошу, садитесь.

― Знакомы? ― удивился Алексей.

― Он меня допрашивал, ― хмуро пояснила я, от всей души жалея, что согласилась на Алешино предложение.

― Ну, зачем же так мрачно. Я просто присутствовал при беседе. Это был не допрос, а беседа, уважаемая Анастасия Аркадьевна. Допросы, они совсем не такие, ― сверкнул хозяин белозубой улыбкой.

― Разницы не заметила. Для меня это был допрос, причем унизительный, ― не уступала я.

― Не кипятись, Настя, ― торопливо вмешался мой одноклассник, потом обратился к своему сослуживцу: Не обращай внимания, Костя. У неё вообще вспыльчивый нрав, а сейчас Настя к тому же ещё нервничает.

― Все в порядке. Уверен, мы найдем общий язык, ― успокоил его тот.

Алеша кивнул:

― Тогда я пошел, у меня дела. Вечером созвонимся.

Последние слова относились ко мне. Я поняла, Алеша хотел меня успокоить, однако сама я успокаиваться не желала, глядела угрюмо и, вообще, подумывала над тем, чтобы покинуть кабинет. Хозяин угадал мои намерения и поспешно сказал:

― Право слово, зря так нервничаете, Анастасия Аркадьевна. У меня нет никакого желания причинить Вам вред. Давайте поговорим, и вы поймете, что наша встреча вам ничем не грозит. Но сначала позвольте представиться. Моя фамилия Баринов, зовут Константин.

― Очень приятно, ― неохотно откликнулась я.