Любовь не с первого взгляда

Махийская принцесса сполна вкусила прелестей почти свободной жизни: целыми днями она пропадала в кругу художников, писала картины, обсуждала чужие произведения, давала мастер-классы и заводила огромное количество знакомств. Возможно, впервые в своей жизни Ами-Линта была по-настоящему счастлива – и, должны признать, это счастье делало и без того хорошенькую принцессу истинной красавицей. Художники с удовольствием писали её портреты, придворные поэты посвящали ей романсы, а кавалеры выстраивались в очереди ради танцев с нею. Принцесса во всём была безупречно хороша: прекрасно рисовала и пела, изящно танцевала и разумно говорила, с приятной элегантностью принимала комплименты и с лёгкостью озаряла собеседников сиянием своих глаз. Пожалуй, в это лето она разбила немало сердец – вот только сердце предполагаемого жениха в этом списке, увы, не значилось! Чем дальше, тем больше князь убеждался, что сказочная и воздушная Ами-Линта – явно не та женщина, которая поймёт и разделит его тягу к интригам, засадам, военным операциям и дерзким набегам.

Столичные интриги, между тем, увлекли князя с головой. Втайне от королевы и её разведки он вёл своё собственное параллельное исследование. Дело в том, что князь считал сектантов отчасти «своими», поскольку успел их слегка прикормить, поэтому ему казалось справедливым самому разобраться с этой проблемой.

Благо, у него тут было больше возможностей, чем у королевских разведчиков, ведь князь в своё время поработал связующим звеном между махийцами и сектой. Осталось воскресить некоторые контакты и осторожно прощупать почву.

Пока князь напропалую пропадал в покоях принцессы – надо сказать, в отсутствие этой самой принцессы, зато в присутствии её свиты, – Айде-Лин деловито следила за махийскими дипломатами. Да-да, князь счёл, что разбрасываться умениями пиратки по части подслушиваний не стоит, поэтому рачительно приставил её к делу.

Должны с грустью признать, что этот неординарный тандем сработал куда эффективнее внутренней разведки Райанци. Там, где разведка не смогла справиться и за две недели – выставка уже подходила к концу – князь и пиратка распутали весь клубок за два дня.

На стол королевы лёг гордый отчёт: кто, когда, как, что с махийской стороны, что с райанской, кто замешан, кто под подозрением.

– О! – только и смогла выдавить из себя Кая, в то время как князь надувал щёки и светился от гордости.

Со вздохом королева сложила отчёт.

– А где возмущения? – немного удивился князь.

Главным лазутчиком сектантов во дворце он подозревал вице-канцлера, и справедливо полагал, что эта идея не вызовет энтузиазма.

– У меня у самой были причины в нём сомневаться, – пожала плечами королева, с досадой вспоминая собственную небрежность в вопросе выбора этого человека, – передам разведке, пусть проработают, – кисло резюмировала она.

К её неудовольствию, троюродные всегда были хорошо осведомлены – слишком хорошо для небольшой группы людей, не опирающихся на целое министерство со всеми его широкими возможностями. Но заманить кого-то из клана в свою разведку ей так не удавалось вот уже долгие годы. Троюродные работали только на себя, и даже текущий жест можно было расценивать чисто как извинения за предыдущие шашни.

Князь прекрасно понял, с чем связано выражение её лица, и с хмыканьем прибавил:

– Хочешь совет? – и, не дождавшись ответа, заявил: – Вербуйте Айде-Лин. Из девочки будет толк.

– Передам его величеству, – сдержанно повела плечом Кая.

Князь возвёл глаза к потолку:

– Мои сомнения оставить при мне? – без особой надежды уточнил он.

Поступки королевы ясно свидетельствовали о доверии к выбранному ею супругу. Троюродным это, безусловно, не нравилось, но и лезть поперёк её решений они не собирались – уважали её право самой выбирать, как строить свою судьбу.

Однако, поскольку речь шла не о простой супружеской паре и не о простой человеческой судьбе, а об управлении страной, оставить этот вопрос без внимания было невозможно.

– Рей, я приняла решение, – мягко, но непреклонно отметила Кая. – Как королева я никому не могу доверять, и это крайне выматывает меня. Я хочу хоть одну отдушину в этом море вечных сомнений и расчётов, – серьёзно посмотрела на него она. – Я выбрала доверять своему мужу. В конце концов, мы оба произносили клятвы перед Господом. Ты скажешь сейчас, что всё это прекрасно, но мне следует всё же держать в уме мысль… – она сжала пальцы, отвернулась, нахмурилась, снова посмотрела на него. – Не хочу, Рей. Никаких мыслей и подозрений. Пойми, в этом и состоит доверие. Знать, что человек может предать, но всё же верить, что он этого не сделает.

Князь ощутимо побледнел и сухо переспросил:

– А если всё же сделает?

Королева передёрнула плечом и твёрдо сказала:

– Что ж, если так, то пусть так. Я предпочту так, – повторила она. – Если он не достоин моего доверия, то пусть погубит меня. Это меня устраивает больше, чем вечно подозревать его.

Нервным движением князь потрепал бороду и с отчаянием воскликнул:

– Ты не можешь, Кайалерейни! Он ведь не только тебя погубит, но и всю страну!

Иронично улыбнувшись, Кая возразила: