Любовь – не сахар, сахар – не любовь (сборник)

– Вот и славно! – как всегда абсурдно обрадовалась Тася. – Я бы хотела, чтобы вы изложили все свои мучительные чувства на бумаге. Давайте попробуем написать стихотворение. Без лишней сопливой патетики. Врежем правду-матку прямо в морду…

«О Боже! – опасливо подобрался Виктор. – Час от часу не легче».

– Не бойтесь, – она многообещающе улыбнулась. – Я вам помогу. Придумайте рифму к слову «любовь».

– Кровь, – открестился он тут же.

– Умница… – Тасенька ласково погладила его по голове. – С первого раза такая меткая ассоциация.

«А главное – оригинальная», – затравленно хмыкнул Виктор и настроился на худшее.

– А теперь я начну фразу, а вы окончите. Желательно тоже в рифму. Раз, два, три! Поехали! Любовь – такая сука…

Он ошалело пялился на нее.

– Ну же… – нежно протянула она. – Любовь – такая сука… А дальше?..

Виктор обреченно закатил глаза.

– Дурдом какой-то! – тоскливо пожаловался он потолку. И тут же вспомнил, что это – действительно дурдом. И не какой-то, а киевский имени академика Павлова.

– Любовь – такая сука… – не унималась Тася.

– Одна сплошная мука… – неуверенно окончил он.

– Гениально! – восторженно взвизгнула она и кинулась его целовать.

День шестой

Тася притащила в палату телевизор со стареньким видиком. Она выкопала где-то единственный кинофильм с участием Виктора, показанный три года тому на киевском фестивале «Молодость» и благополучно похороненный в братской могиле украинского кинематографа.

– Вы очень талантливы… – начала вздыхать она, как часы.

– Вы думаете? – незамедлительно возбуждался он.

– Я вижу. Посмотрев этот фильм, я сама стала вашей поклонницей… Нет, вы безумно талантливы. Вы – безусловно, один из самых талантливых актеров Украины. Да еще и красавец… – наставительно лакомила она его.

И хотя Виктор прекрасно понимал, что фанатичная докторша всего лишь исполняет свой врачебный долг, культивируя в нем самоценность, самовлюбленность и самодостаточность – не слушать ее было невозможно, а слушать – очень приятно.

– Кстати, недавно я встречалась с одним своим бывшим пациентом… Он тоже считает, что вы очень талантливый актер. И хочет предложить вам сняться у него в рекламе мобильных телефонов. Конечно, это разовая работа… Но высокооплачиваемая. Так что вам не придется плестись отсюда на улицу за милостыней.

– Но как мне благодарить вас? – подпрыгнул он.

– Никак. Это входит в систему разработанного мною лечебного курса. А кроме того, вы так талантливы…

День седьмой

Все было насмарку. Все было не так!

Она снова приснилась ему. И солнце заливало этот сон невиданным потопом света. И не было в этом сне ничего темного, горького и больного – один огромный сгусток неоспоримого солнечного счастья. Мария терлась о его щетину ласковой щекой. Преданно клала ему на плечо повинную голову и шептала: «Я люблю, люблю, люблю… Все не так. Я люблю тебя…»

– Любишь? – Он головокружительно смеялся. – Любишь! – И это слово таяло у него во рту влажной сладостью.

– Люблю, люблю, люблю… Все не так. Все не так…

И только где-то внизу, бегущей строкой скакали тревожно красные буквы. И чей-то голос за кадром навязчиво зачитывал их, долдоня безразлично-гундосым баритоном: «Минздрав Украины предупреждает: любовь опасна для вашего здоровья! Минздрав Украины предупреждает: любовь опасна для вашего здоровья! Минздрав Украины предупреждает…»

А утром Виктор валялся в ногах у Таисии Вениаминовны, умоляя ее отпустить его к Марии.

– Все не так, – пытался объяснить он ей. – Все не так! Все, что мы с вами говорили… Я люблю ее.

Он продолжал выкрикивать это даже тогда, когда Тася уже ушла, резко захлопнув папку и зверски хлопнув дверями его нерушимой темницы.

День восьмой

– Я не буду с вами разговаривать! – торжественно огласил Виктор. – И даже десять бойцовых санитаров не заставят меня обсуждать мою личную жизнь с такой трахнутой на всю голову дурой, как вы…

– Вы просто почувствовали, что я могу разубедить вас, и испугались, – злостно улыбнулась врачиха. – Это так естественно… Недаром поется: «Последний бой – он трудный самый. Я так давно не видел мамы». В смысле – Марии. Но не переживайте. «Еще немного, еще чуть-чуть…»

Ее терпеливое всезнание было унизительным.

– Думайте, что хотите, – окрысился он, – но вы больше не услышите от меня ни слова. Все – не так!

– Зря вы так… – Тася пошла с другого фланга. – Я ваш друг. Я очень сочувствую вам и искренне желаю вам скорейшего выздоровления…

– А я, – с ненавистью выплюнул Виктор ей в лицо, – очень сочувствую вам, доктор. Потому что вы – несчастная, ущербная женщина. Неудовлетворенная, злая старая дева, которая возводит свои комплексы в ранг научных фактов и хочет привить их всему человечеству. Поверьте, мне вас жаль! И я искренне желаю вам большой и чистой любви…

Договорить ему не удалось. Тасино небесное лицо вдруг озверело настолько, что, казалось, она сейчас запустит тумбочкой ему в морду.