Любовь – не сахар, сахар – не любовь (сборник)

– И все же… – усмехнулся Виктор, – когда вы говорите о любви, то становитесь такой хорошенькой. Любовь вам к лицу…

– Туберкулез тоже бывает к лицу, – неприязненно уточнила Тася. – От него на лице появляется аристократическая бледность. Однако это всего лишь болезнь.

– Болезнь… – эхом повторил больной, по-прежнему не сводя глаз со своей лечащей врачихи.

А потом, где-то в глубине его подсознания, тихо тренькнула гитара и чей-то голос запел слабо, нежно и, казалось бы, ни к селу ни к городу:

Мне нравится, что вы больны не мной,

Мне нравится, что я больна не вами…

День девятый… одиннадцатый… двенадцатый…

Дни шли за днями. И жизнь шла неспешно, как ленивая кошка, сладко потягиваясь на ходу задними ногами. И как-то, в столь редкий для Киева солнечный проблеск, Виктор удивленно осознал, что чувствует себя в этих стенах спокойно и защищенно. Он не знал, помогли ли ему антидепрессанты или дурацкие стихи, которыми он уже исписал целую тетрадь, или долгая разлука с Марией и полная смена обстановки… Или сказалось то, что вокруг непрерывно суетилась другая красотка, нянчась с ним, как с новоявленным пупом земли, и с неутомимым вниманием выслушивая все его глубокомысленные заскоки. Но боль ушла. А его верная тоска исхудала и стала хилой и чахоточной. Она все еще сидела в углу, полурастаявшая, облезлая и скалила черные десна с выпавшими зубами…

«А ну как и в самом деле нет никакой любви на свете? Может быть, у принцессы просто ангина или бронхит, а я мучаюсь…» – все чаще и чаще всплывал у него в мозгу обрывок из какой-то пьесы.

…И все же она жила.

– И все же, иногда мне кажется, что я все еще люблю Марию, – упрямо перечил он, впрочем, уже без должного убеждения.

– Ничего, – небрежно отмахивалась Тася, дотошно записывая все его показания в свой блокнотик. – Любовь проходит достаточно быстро. А все последующие рецидивы можно сравнить с болями в ампутированной ноге. Иногда эта боль настолько реальна, что больным с отсеченной конечностью трудно поверить своим глазам и осознать: у них болит то, чего уже нет. Это чисто рефлекторная деятельность мозговых клеток. И подобный феномен во многом объясняет, почему, влюбившись, человек способен испытывать не только психологические, но и физические мучения. Расстроенный мозг в состоянии вызвать их, даже если тело абсолютно здорово.

– Значит, достаточно одной мысленной установки, чтобы умереть от любви безо всяких побочных средств?

– Во всяком случае, медицина знавала подобные примеры. Но ваш кризис уже миновал. Вы просто привыкли к мысли, что любите, привыкли чувствовать боль. И сейчас, когда она прошла, иногда даже пытаетесь вызвать ее сознательно. Ведь так?

– Так, – улыбался Виктор.

– Вот жлобский украинский менталитет, – забавно фыркала Тасенька, морща коротенький носик. – Даже мучения, и те отдавать жалко! Как-никак – свое хозяйство: садили, растили, удобряли…

Но тут же поправляла свою шапочку и снова становилась солидной и ученой:

– Я даже могу предсказать, что через полгода, год, два спокойной, трезвой жизни у вас начнется последний рецидив и вы станете скучать… Даже не за любовью, а именно за своими страданиями. Вам снова захочется острых, спорных, обжигающих ощущений. Расцарапать, разбудить, прочувствовать их, чтобы доказать себе, что вы живете! И дай вам бог заболеть в ту минуту каким-нибудь вирусным гриппом. Ибо велик соблазн причинить себе боль…

День тринадцатый

– Прощайте…

Они стояли друг напротив друга.

Он – восвояси выписанный из больницы, на все четыре стороны… И она – как всегда сияющая, накрахмаленно-белоснежная, вкусная до слюновыделения.

– Теперь у вас все будет хорошо, Виктор. Теперь у вас есть работа, будут деньги, начнется новая жизнь…

Нет, пожалуй, сегодня свеженькая, светленькая, стройная, крутобедренькая и крутобюстая Тася была хороша как никогда!

– Вот только… – искренне вздохнул бывший больной, – жалко расставаться с вами.

Тася хитро погрозила ему пальчиком.

– Только попробуйте сказать, что вы в меня влюбились, и я направлю вас на повторный курс лечения.

– Что вы, – спохватился он. – Я совершенно здоров! Просто… я к вам привязался.

– Прощайте. – Она нетерпеливо махнула рукой. – Появляйтесь как-нибудь…

– Как-нибудь обязательно…

Какую-то секунду в палате было так тихо, что, казалось, можно было услышать шорох солнечных лучей, карабкающихся по облезлой больничной стене.

– Но лучше не стоит. – Тася неудачно улыбнулась. – Знаете анекдот? Во время застолья врач-патологоанатом поднимает тост: «Друзья мои, давайте выпьем за то, чтобы я встречался с вами только за праздничным столом!»

Он вышел на улицу. Солнце улыбалось до ушей. Меланхоличный дворник сгребал в костер красные ладошки листьев. В воздухе пахло осенью и дымом.

Виктор сделал шаг навстречу своей новой жизни и…

…Разноцветный вихрь чуть не сбил его с ног. Перед ним стояла Мария, красивая, яркая, благоухающая огромным букетом хризантем.