Любовь не выбирают

В ящике снова что-то грохнуло, и из отверстий со свистом рванул белый пар.

— Да, вот так, — снова втянул ноздрями воздух моран. — И дальше они уже могут спокойно сосуществовать. Правда, большая часть состава при этом испаряется, а свойства серебра меняются кардинально, и до тех пор, пока его снова не нагреют до нужной температуры, металл будет их сохранять.

— Если вы покрываете им доспехи снаружи, то почему у них черный цвет, а не серебристый? — вернув наконец-то себе самообладание, вполголоса поинтересовалась я.

— Потому что в подземелье лишний блеск неуместен. К тому же при ярком освещении посеребренные доспехи режут нам глаза.

Я помолчала. Стоять в такой близости от морана было опасно: доспех даже сквозь платье изрядно холодил кожу, и через какое-то время холод стал настолько сильным, что я не выдержала — отстранилась. И с сожалением подумала, что было бы намного лучше, если бы вместо бездушной железки меня коснулось живое человеческое тело.

Почувствовав мое движение, моран неохотно разжал пальцы. Но когда я повернулась, чтобы предложить вернуться во дворец, выражение на его лице стало донельзя странным. Глаза оказались закрытыми. И лишь возбужденно шевелящиеся ноздри выдавали нешуточное внутреннее напряжение.

— Что-то не так? — осторожно поинтересовалась я, не зная, как трактовать внезапную смену настроения повелителя.

Тот в третий раз шумно вдохнул:

— Здесь воздух фильтруется не так хорошо, как во дворце, поэтому твой запах чувствуется намного острее. Ярче.

— Он все-таки стал вам неприятен? — еще больше насторожилась я. И тогда моран внезапно открыл глаза, заглянул, как показалось, в самую душу и спокойно признал:

— Напротив. Он сводит меня с ума.

От того, как это прозвучало, я вздрогнула — повелитель не лгал. Да, к подобной откровенности я оказалась не готова, потому что честность Таалу была поистине ошеломляющей, но времени на смущение просто не осталось — меня притягивало к морану как магнитом. Его мерцающие в темноте глаза завораживали, манили. Внезапно оказавшееся совсем рядом лицо поражало своей нечеловеческой, чуждой, но при этом безупречной красотой. Понимание, что я как никогда близка к тому, чтобы в этом признаться, уже не пугало — я просто перестала о чем-либо думать. И лишь молча смотрела в две стремительно надвигающиеся черные бездны, которые на какой-то момент заслонили собой весь мир.

Снаружи продолжали бухать невидимые молоты, шипели рвущиеся на свободу струи горячего пара, что-то кричали рабочие, задребезжала выпущенная из рук каким-то растяпой железка…

А мы стояли и неотрывно смотрели друг на друга. Тьма и Свет. Носитель Смерти и хранительница Жизни. Просто мужчина и женщина, которые внезапно осознали, что, несмотря на все различия, у них действительно есть что-то общее. Что-то неуловимое, о чем невозможно рассказать словами. Зато можно почувствовать сердцем. Передать взглядом. И сохранить в душе как внезапно случившееся чудо, воспоминания о котором не утратят значимости ни через год, ни через тысячу лет.

— Тебе не кажется, что это символично? — вдруг негромко спросил повелитель Таалу, наклонив голову набок и продолжая все так же внимательно меня изучать.

Под этим взглядом я почувствовала себя неловко.

— Что именно?

— Все это: пещера, озера… ты не думала, что отец не просто так велел их тебе показать?

Я с трудом оторвала от морана взгляд и покосилась вниз, в пещеру, где по водостокам размеренно текла черно-белая жижа. Затем — на свое серебристое платье, наконец — на черный доспех повелителя и кашлянула.

Ах вот на что он намекает…

— Не думаю, что стоит искать в этом какую-то закономерность. Предсказания всегда двусмысленны. И трактовать их нелегко даже тому, кто их озвучил. А чаще всего понять, что это означает, можно лишь после того, как событие произойдет. Ну, за редким исключением.

Моран тоже опустил взгляд на расплавленный металл.

— И все-таки мне кажется, в чем-то мы с ними похожи…

— Разве что цветом, — вздохнула я, отворачиваясь от стекла. — И тем, что по отдельности им все-таки лучше, чем вместе.

— Почему ты так считаешь?

— Вы же сами сказали — металлы при смешивании меняют свои свойства.

— Разве это плохо? — Моран снова внимательно на меня посмотрел, словно пытался понять, что именно я сейчас недоговариваю. Но я лишь хмуро кивнула.

— Да. Ведь если серебро при этом изменит цвет, то от второго состава останется в лучшем случае половина.

Повелитель вопросительно приподнял брови.

— Иными словами, тебе его жаль?

Я отвела взгляд.

— Скажем так, я не одобряю чрезмерных рисков.

— А если в итоге получится что-то новое, лучшее? — продолжал настаивать владыка. — Что, если риск — единственный способ проверить, так это или нет?

Я укоризненно покачала головой.

— Боюсь, вы выбрали не лучшее время для разговора на эту тему.

— Хорошо. Тогда, быть может, обсудим за ужином?

— Что? — вздрогнула я и, вскинув голову, неверяще уставилась на владыку моранов.

— Ужин. Сегодня. Со мной, — спокойно подтвердил он. И под его пристальным, настойчивым, каким-то ищущим взглядом я почему-то не нашла в себе сил отказаться.

ГЛАВА 16