Любовь по науке, или на практику в другой мир

— Для них — да. Они жили недолго и счастливо. Не спрашивай меня, почему недолго. Сейчас это к делу не относится. Думаю, однажды я расскажу тебе об этом, но не сейчас. А вот для меня — нет, не закончилась. Мне всегда хотелось исправить это. Исправить саму систему. Ведь та драконица не утратила любовь ко мне, встретив истинного. Просто эта «истинность», как инфекция, как неконтролируемое влечение не оставляла ей настоящего выбора! Кстати, подобное мы сейчас видим у твоих парней. Искренне им сочувствую… — Гарон изучающе поглядел на меня.

Очень красивый и… снова ставший близким мне в лунном свете.

В конечном счете, как бы обидно ни было моей эгоистической части… Той, что желала признаний в свой адрес, желала, чтобы он встал на одно колено и молил быть его… ну просто быть его хотя бы! Как бы обидно ей ни было, я испытывала благодарность, что Гарон открылся мне. Что рассказал то, о чем, уверена, не знает никто в Академии. О своей личной жизни.

А еще в душу прокрадывалось сочувствие. Я ведь сама нахожусь в похожей ситуации. Вернее, в ситуации «наоборот». У меня сколько угодно истинных, и меня даже время от времени тянет к ним (к каждому по отдельности, конечно), но сердце стремится к этому вот Великому и Ужасному дракону.

— Я тоже им сочувствую, — тихо произнесла я. — Мне тоже иногда кажется, что это как болезнь. Понимаю тебя.

— Благодарю за понимание. Я много изучал этот вопрос. В основном, его рассматривают на факультете магического естествознания, поэтому я ушел со своей прежней должности и стал деканом этого факультета — чтобы всегда быть на передовой подобных исследований, если они велись. Впрочем, когда не велись — я незаметно инициировал их прохождение.

Он на мгновение замолчал, опустил взгляд и изучал взглядом нос своего черного ботинка, красиво блестевшего в лунном свете.

«Вот гад, у него даже ботинок красивый», — подумала я, а вслух спросила:

— А кем ты работал до этого?

— До этого я был ректором этой Академии, — словно бы небрежно бросил Гарон. — И иногда мне кажется, что следует вернуться на эту должность, чтобы навести порядок! При мне никто не убивал попаданок ни в стенах Академии, ни вне ее!

«Ого!» — опешила я.

Выходит, не вовремя я встретила его. Иначе была бы классика фэнтези: попаданка и ректор-дракон магической Академии. Но когда-то Гарон осуществил своего рода «даун-шифтинг», чтобы заниматься своими изысканиями.

— И к какому выводу ты пришел?

— Ты можешь назвать его романтичным, — усмехнулся Гарон. — Но что есть, то есть. Считается, что истинные чувствуют друг друга как раз по эманациям души — ты это знаешь. Вернее, по энергетическим эманациям и просто физическом запаху, которые исходят от тела. А они, в свою очередь, определяются душой. Тогда получается, что истинность — свойство души. У каждой души, как ты говорила…

— Я не говорила!

— Хорошо, не ты говорила, но есть «половинка». Истинная пара. И сколько бы душа не реинкарнировала, другой истинной пары у нее не будет, — я припомнила, что в этом мире верят, что Бог дал душам много жизней. То есть что они перевоплощаются из тела в тело, пока не достигнут какого-то особого уровня развития. Как в некоторых наших религиях. — Ну или несколько, как у тебя. Но это, кстати, уже противоречие тому, что истинность определяется нашей сердцевиной… А как же любовь? Любовь и свободный выбор?! Ведь мой опыт показал, что любовь может быть и не только с истинной парой!

На этой фразе, к моему удивлению, сдержанный Гарон сжал кулак. Помолчал и продолжил:

— И я пришел к выводу, что все не совсем так. Душа… Ты хорошо понимаешь, что такое душа, Маша? Это не противоречит мировоззрению твоего мира? Это некая энерго-информационная сущность, что живет более одной жизни…

Я кивнула, мол, понимаю.

— Так вот, я пришел к выводу, что душа имеет много слоев. Условно можно сказать, что их два: внутренний и внешний. Внешний слой изменчив, он меняется от жизни к жизни. Он определяет текущую реинкарнацию живого существа. И именно он влияет на тело и дает те эманации, что определяют истинность пары. То есть истинность — свойство в рамках одной жизни. И связана больше с телом и внешними энергетическими структурами. А внутренний — наше истинное я. И истинная любовь, которая дает свободный выбор партнера, рождается именно в ней. Теперь ты понимаешь, почему я хочу в твой отбор и хочу победить на нем?! — достаточно горячо закончил он. —Эксперимент устроен, чтобы решить вопрос подбора истинных пар и их аналогов. Так думают все. Но я хочу, напротив, доказать, что любовь, идущая из сердцевины души, важнее любой истинности, определяемой внешними факторами! И можешь считать это романтичным. Можно сказать, я хочу доказать главенство духа над телом!

Я все понимала и даже поддерживала его рассуждения. Но он говорил — а во мне опять забулькало. Потом — закипело. А на последней его фразе я вскочила, вырвала руку из его нежного захвата и почти крикнула: