Любовь по обмену

С Зои же хотелось сорвать всю одежду сразу. Чтобы, слыша судорожный девичий шепот и прерывистое легкое дыхание, сжимать пальцы на ее упругих бедрах, впиваться в горячие губы и терзать их с упоением. Я с ума схожу, натурально зверею, стоит только посмотреть на нее. Становится все труднее сдерживаться, скрывать это состояние.

– Показалось, что ты загрустил… – Дрожащие руки выдают ее волнение.

– Нет, что ты… – выдыхаю. Между нами всего полметра, усердно стараюсь выдержать ее взгляд. – Здесь просто очень kra-si-va…

– Да, – соглашается.

Во время неловкой паузы мне хочется добавить: «И ты kra-si-va», но вместо этого я облизываю пересохшие губы и продолжаю пожирать девчонку глазами, точно голодный волк.

Ее лицо вдруг озаряет улыбка, и у меня в джинсах проявляются первые признаки восстания.

«Только не это, не сейчас».

Молчим.

«Скажи, скажи, скажи ей», – требует сердце, видя, в каком волнительном ожидании Зоя смотрит на меня.

Между нами всего полметра. Всего. Мало и беспощадно много одновременно. Одно движение может все исправить, но у меня не хватает решимости сделать его.

– Зайка, знаешь, я… – произношу, склонив голову набок, глядя на нее с высоты своего роста и отчаянно пытаясь подобрать слова.

– Джаст, хэй, пойдем пробовать сало! – восклицает Никита, в самый неподходящий момент появляясь в дверях.

Мысли о поцелуе, признаниях и маленькой хрупкой Зое в моих объятиях тут же вылетают из головы и рассыпаются в прах.

Парень смотрит на нас выжидающе. Улыбается, даже не догадываясь, какой волшебный миг только что разрушил. Зоя по-прежнему не отрывает от меня взгляда, ждет.

– Хорошо, пошли, – сдаюсь я.

Нагло схватив ее ладонь и сжав в своей руке, веду девушку за собой на кухню – хоть какая-то компенсация за несостоявшееся признание. Она не сопротивляется, а я все больше обрастаю уверенностью: «Хочу быть с ней, хочу ее, хочу…»

– Не-е-ет! – морщусь, едва мы оказываемся в маленькой кухоньке, где еле помещаемся вшестером, и я вижу, что меня ждет.

На пластиковой тарелке лежат бутерброды с кусочками жира. Ребята смотрят на меня с нескрываемым интересом, Маша хлопает в ладоши, а Ира заливается смехом.

– Давай, брат, покажи, кто здесь мужик! – приободряет меня Дима. Затем, убедившись, что дверь в домик плотно закрыта, достает из-под стола бутылку с прозрачной жидкостью и наливает немного в пластиковый стаканчик. – Держи. С салом только так.

– Что? – перехожу на шепот. – Водка?! – отпускаю руку Зои, но не решаюсь сделать шаг назад. Я же не трус. – А… как же соревнования?

Дима протягивает стаканчик:

– Для смелости. Всего одну.

Маша подает бутерброд:

– Нужно быстро, Джаст. Это не виски со льдом. Выдохнул, проглотил залпом, вдохнул запах закуски, поморщился и потом уже закусил.

– Что? Как?

– Ой, Мань, – Дима кладет ей руку на голову, – он тебе девка, что ли? Неужели сам не сообразит?

Робко беру водку и бутерброд.

– Нужен тост? – интересуюсь. – Что вы обычно говорите?

– «Za lubov’». – Калинин зачем-то косится на Зою.

– А что это значит? – недоверчиво спрашиваю я, держа стаканчик подальше от себя.

– Значит, за любовь, – вмешивается Никита. – Вообще, можно пить за все что угодно: за здоровье, успех, учебу, маму, папу, погоду. Тосты никогда не кончаются.

– Окей, – пожимаю плечами, – ну, тогда za lubov’.

Поднимаю стаканчик и вижу на лицах ребят удивление, беспокойство, азарт. Девчонки заранее морщатся, сопереживая мне, Ира даже задерживает дыхание. Быстро отправляю водку прямо в рот. Глотаю и чувствую, как слезы начинают подступать к глазам. Адская гадость обжигает мой язык, горло и горячим сгустком спускается по пищеводу. Очень хочется кашлять, но я все-таки сдерживаюсь.

– Ешь, ешь, ешь! – командуют парни.

Мне дурно. Как я могу после этого съесть еще какую-то непонятную мерзость? Морщусь. Предполагаю, что мое лицо походит сейчас на куриную задницу, но ничего не могу с собой поделать.

– Кусай, Джастин, – сквозь гул прорывается тоненький голосок Зои.

Мне хочется ухватиться за него, как за спасательный круг. Не могу сопротивляться ей. Послушно подношу бутерброд к носу, втягиваю аромат черного хлеба, открываю рот.

– Смелее, – хихикает она, видя слезы, выступившие в уголках моих глаз.

«А, к черту!» – откусываю и жую. Зажмуриваюсь.

Водка устраивает в моей груди пожар. Или это близость Зои так действует? В любом случае мне горячо, хорошо и… вкусно. Что? Вкусно! Невероятно…

– Молодец! – подбадривают ребята.

– Мужик! – Дима пожимает мне руку. Пока я пытаюсь отдышаться, наливает мне еще столько же. – Есть такое правило: между первой и второй перерывчик небольшой.

– Что? – изумляюсь. – А как же соревнования? Ты же сказал, что только одну!

– Надо, Джастин, надо, – сурово говорит он. – Веселее будет!

Беру стаканчик и оглядываю их.

– А почему вы не пьете? Эксперимент надо мной ставите, да?

Никита хмурится:

– Джаст, считай, что это твоя инициация. Мы принимаем тебя в наше фратернити – большое русское братство!

– Окей, давай за компанию. – Дима наливает себе в стакан две капли и чокается со мной: – За «Межкультурный диалог»!