Любовь по обмену

Американец поднимает на нее взгляд.

Девушка кокетливо поправляет прядь волос, выбившуюся из идеальной прически.

– Здесь место есть свободное, пойдешь к нам?

Он закидывает тяжелую сумку на плечо:

– Нет, спасибо. Я с ребятами.

Отворачиваюсь, будто мне нет никакого дела до них, и иду за Машей с Димой.

– Жаль, – ее голос кажется расстроенным, – но ты заходи в гости!

– Обязательно, – бросает американец.

Слышу за спиной его шаги и не могу сдержать довольной улыбки.

– Свободно! Ура! – визжит Маша. – Бросайте здесь вещи. Мы с Зоей их посторожим, а вы сходите получите постельное белье.

– Я понял, – говорит Джастин, складывая сумки у порога и оглядывая маленький одноэтажный домик. – Здесь что-то вроде… кемпинга.

– Пойдем, – Дима хлопает его по плечу, – а то белья не достанется. Еще нужно ключи получить.

– Хорошо.

Мы с Машей садимся на ступеньки, а парни отправляются к кладовщику базы.

– Вот здесь туалет, – слышится Димин голос. Он указывает на маленькое строение среди деревьев с яркими буквами «М» и «Ж» по бокам.

– Что? Ты серьезно? – интересуется американец.

– Крепись, брат.

Мы с Машей тихо хихикаем, радуясь тому, что оказались наконец в тени. Сосны гулко шумят в вышине над нашими головами, лесной воздух пьянит, неподалеку звонко плещется река. Замираем, наслаждаясь красотой момента, а потом одновременно выдыхаем.

– Что ей было нужно? – интересуется Маша, кивая на большой дом у дороги.

– Вике-то? – морщусь от неприязни. – Она перепутала базу с кварталом красных фонарей и зазывала Джастина к себе «на палку чая».

– Никак не угомонится, – хмурится она, – только от Димы отстала, тут же новую жертву себе выбрала. Пиявка.

– Змея, – подсказываю я.

– Мнит из себя королеву. Гордая вся, недоступная, а как приспичит, так за мужиками бегает, как собачонка.

Прыскаю со смеху.

– Когда речь идет о деньгах, можно забыть об имидже. Вон, Игорек – ухаживает за ней не первый год, состоятельный, но дела на фирме его отца идут неважно, это все знают, поэтому Вика и закрыла ему доступ к телу, – потягиваюсь и зеваю. – Дима был для нее выгодной партией, она и старалась, как могла, но ничего не вышло. А вот Джастин… ну, думаю, тут ставка на то, чтобы улететь с ним в Америку. Она же не знает, что он бросил бейсбол и что с отцом своим не ладит.

– Слушай… – Маша вытягивает ноги. – А у него там, в Штатах, девушка есть?

Краска бросается мне в лицо.

– Не знаю, не спрашивала…

Хотела узнать, если честно, но побоялась выдать себя. Даже в разговоре с Челси и так и сяк виляла вокруг этой темы, но в лоб спрашивать не стала. Сама она не сказала, он тоже молчит, не упоминает. Хотя правильно – это ведь его личное дело…

– Хм. Тогда попрошу Диму спросить.

– Зачем?! – вскрикиваю я, сама удивляясь такой реакции.

Подруга смотрит на меня с подозрением. Так и вижу, как пазл в ее голове медленно складывается в ясную картину.

– В смысле, какая нам разница? – говорю с серьезным видом и пожимаю плечами. – Есть она у него… или нет…

Опускаю взгляд на свои ноги. Сцепляю руки в тугой замок.

«Все пропало, пропало».

– Зой… – Голос Маши звучит будто издалека, а это очевидный признак того, что я могу рухнуть в обморок. – Зой.

– А?

– Он тебе что, нравится, да?

Мне стыдно смотреть ей в глаза.

– Нет, – вру.

Маша аккуратно придвигается и обнимает меня одной рукой, положив голову на плечо.

– Мне бы тоже понравился. Он очень клевый и… красивый.

– А. Угу. – Дышу тяжело, точно сама совесть сдавила мое горло ледяными руками. – Наверное.

Молчим.

– А как же Слава? – говорит она тихо и выпрямляется.

– Вот именно!

Мне хочется съежиться. Разреветься. Признаться, что думаю об этом каждый день. Что ненавижу себя, каждый раз говоря «люблю» парню с экрана ноутбука, потому что вру ему, глядя прямо в глаза. И еще больше ненавижу, когда слышу «люблю» в ответ. Потому что меня не за что любить. Я самая настоящая эгоистка и тварь, которая позволила себе чувствовать что-то к другому парню.

А самое поганое то (в чем признаться себя удалось с большим трудом), что я почувствовала это впервые еще там, на крыльце собственного дома. Он даже порог не переступил, бесил меня со страшной силой, раздражал, а я уже хотела быть с ним. Желала его, как никогда и никого. Всем сердцем, душой, телом – всем своим существом.

– Он никогда мне не нравился, Слава твой, – признается Машка и пугливо втягивает голову в плечи.

– Почему? – поворачиваюсь к ней.

– Не знаю, – прикусывает губу, – он так с тобой всегда разговаривал… неласково, как учитель с учеником. Смотрел как на пустое место, будто самый умный.

С трудом втягиваю воздух.

– Почему ты… ничего не говорила раньше?

Она часто моргает.

– Как такое скажешь? Не мое это дело. И… ты же его любила, – смотрит с надеждой в мои глаза. – Любила ведь?

Прикрываю веки на пару секунд, вдыхаю и выдыхаю, затем смотрю на нее и признаюсь с болью: